Не все мы умрем

Сергей Павлович включает селектор:

— Евгения Юрьевна, принесите, пожалуйста, документы по фирме «Барин».

Но Евгения еще с минуту выжидает у себя в кабинете, как будто ищет. Наконец, прижимая папку к груди, входит к шефу.

Явление второе. Те же и генеральный директор.

— Здравствуйте, господа. — Евгения кладет папку на стол перед Барсуковым.

— Присаживайтесь, Евгения Юрьевна. Мне понадобится ваша помощь. У нас с Николаем Гавриловичем возникли некоторые шероховатости. Найдите, пожалуйста, договор.

Евгения опускается в дерматиновое кресло. Барсуков делает вид, что изучает документ. Окружающие слышат только обрывки фраз и огрызки слов.

— На основании барин сморчков пожертвование озеленение безвозмездно юго-восточный округ точка дата подпись сморчков пожертвование Николай Гаврилович два экземпляра печать пожертвование…

— Прошу вас, — Барсуков протягивает бумагу господину Сморчкову. — Я вас слушаю. Изложите ваши претензии.

Николай Гаврилович вертит договор в руках и, не говоря ни слова, передает его петушкам. Петушки любуются бумагой и друг другом. Вчитываются в текст и периодически поднимают глаза на Сморчкова. В голове у них та же каша: пожертвование озеленение безвозмездно подпись печать.

— Разрешите и нам взглянуть, — поворачивается от компьютера боевой слон Барсукова. И, протянув руку, бесцеремонно вытягивает договор из пальцев петушков. Те от такого пренебрежения аж вскинулись. Их честь наконец задели. Но боевой слон в расстегнутом пиджаке, повернувшись, открывает под ребрами отнюдь не кобуру с пистолетом, как у них, а короткоствольный автомат, благо что размеры грудной клетки позволяют, и петушки разом сникают. Боевые слоны, внимательно прочитав, возвращают документ Евгении.

— Ну и какие у вас претензии, господа? — обращаются они к гостям. — Пожертвовали? Спасибо. Чего же вам еще надо?

Сморчков аж взвизгивает:

— Когда я давал деньги, они намекали совсем на другое!

— На что же, позвольте узнать? — понизив голос, удивляется Барсуков. — Евгения Юрьевна, вы на что-нибудь намекали?

Евгения Юрьевна из той же папочки наманикюренными пальчиками достает аудиокассету и вставляет ее в стереосистему. На ней записан первый акт драмы со Сморчковым в главной роли. Повторять текст произведения у нас нет никакой надобности, ибо вы уже слышали его в исполнении дуэта: Евгения — Мокрухтин.

Те же, кто присутствует на спектакле впервые — то есть «крыша» барыги, — прослушивают запись с большим интересом. Петушки смотрят на своего шефа насмешливо. Тот ерзает в кресле, запись превращения его в идиота не доставляет ему радости. А боевые слоны издают хрюкающие звуки, как будто в жаркий день купаются в водах Ганга. Щелчок — и кассета закончилась.

И вдруг глава плодоовощной базы господин Сморчков находит решение. Глупо отрицать очевидное.

— Да, я согласен. Я жертвовал. Но я хочу знать теперь, куда пошли мои пожертвования!

Барсуков вальяжно обращается к своему директору:

— Евгения Юрьевна, покажите, пожалуйста, Николаю Гавриловичу соответствующие документы.

Евгения достает из папки целую пачку:

— Вот договоры с подрядной организацией, вот копии платежек, вот расчеты фонда заработной платы, вот ГСМ…

— Какие еще ГСМ? — взвиваются петушки.

— Горюче-смазочные материалы, — поясняет спокойно Евгения. — Чернозем возить надо? Надо. Щебенку надо? Надо. Саженцы надо? Все надо! За просто так вам никто ничего не сделает. Вот документы об оплате.

Документы ходят по кругу: от Евгении к Барсукову, от Барсукова к Сморчкову, от Сморчкова — к петушкам, которые уже услужливо передают их боевым слонам. А те возвращают Евгении — в папочку. Перпетуум-мобиле первого рода.

Глава плодоовощной базы опять задумывается. Где же их можно прищучить?

— Хорошо, я согласен. Документы у вас в порядке. А теперь мне хотелось бы посмотреть своими глазами, на что пошли мои пожертвования.

— No problem! — весело разводит руками Барсуков и встает. — Поехали.

Поднимаются и остальные. Дружной гурьбой они покидают кабинет. Но Барсуков не может не порезвиться, иначе он не Барсуков:

— Таечка, если будут звонить из мэрии, я на объекте.

Занавес.

Акт второй, сцена вторая.

Те же актеры, но теперь на пленэре. Окраина Кузьминского парка в районе Люблино. Три машины подъезжают к шлагбауму, закрывающему въезд в парк. По ту сторону шлагбаума два милиционера в тенечке под деревом пьют за столиком чай. Рядом пасется лошадь.

— Здравствуйте, товарищи, — говорит Барсуков, солидно вылезая из своей «Волги».

— Кто это? — тихо спрашивает один мильтон другого.

— Не знаю. Может, из префектуры?

А Барсуков продолжает играть.