Не всё так просто под луной, особенно для женщин

— Что же делать-то?! Думай, Даша, думай! — Она встала и прошлась по комнате. — Итак. Нет связи, нет адреса, нет возможности поехать и помочь. А что есть? — Дарья беспомощно огляделась и снова плюхнулась на кровать. Ойкнув, приподнялась и вытащила из-под себя телефон.

Телефон… Телефон! Ёлки-палки! Ну, мать, ты что-то совсем отупела на природе! Не можешь что-то сделать сама, делегируй тому, кто может. Не можешь сама поехать и спасти своих подруг, попроси того, кто сможет, да к тому же ещё и находится поблизости!

— Алло, Игорь Андреевич?! Это Дарья из дачного посёлка. Вы простите, что звоню ночью… Ах, ну-да… традиция такая… Игорь Андреевич, я всё понимаю, но у нас, похоже, опять ЧП! Нет! Да послушайте же вы! На этот раз всё действительно серьёзно!

Глава 39

Подвал был под стать дому — огромный, с высокими потолками, разделённый капитальной несущей стеной на две половины. В одной ещё шли строительные работы — похоже, здесь собирались сделать бассейн. А вторая половина, судя по анфиладе дверей, была разгорожена на несколько комнат. В одной из них Виталик и запер подруг.

Свет он, конечно же, включить «забыл». И едва за Милой и Анжелой захлопнулась дверь, всё вокруг погрузилось во тьму. Два узких зарешеченных окна под самым потолком лишь слегка рассеивали её просачивавшимися сквозь них вечерними сумерками и уличным фонарным освещением. Но и без света было понятно, что комната используется для хранения стройматериалов. Повсюду были наставлены какие-то коробки, ящики, мешки, листы гипсокартона.

Мила расковыряла одну из коробок и обнаружила там облицовочную плитку. В мешках, наверное, был цемент или какая-нибудь смесь для штукатурных работ. Что хранилось в ящиках, узнать не удалось, поскольку расковырять их не получилось.

— Мила, да сядь ты уже, — попросила подругу Анжела, устраиваясь на одном из ящиков. — Что ты надеешься найти в этих коробках?

— Что-нибудь, что поможет нам выбраться отсюда.

— Гранатомёт?

— Ну а почему бы и нет? Мы же в логове у бандитов! А что же это за бандиты, если у них даже нет гранатомётов?!

— Может, и есть, — устало согласилась Анжела. — Только вряд ли они заперли бы нас в комнате, где у них хранятся гранатомёты.

— Да, ты права. Это было бы слишком большой удачей. Но я на это и не рассчитываю. А вот найти среди стройматериалов какой-нибудь инструмент наподобие выдерги, по-моему, вполне реально. Как думаешь? Ой!

— Что?!

— Споткнулась об ящик!

— Осторожнее.

— Стараюсь.

Какое-то время тишину в комнате нарушали только осторожные шаги Милы и лёгкое шуршание, когда она ощупывала попадавшиеся на пути предметы в поисках чего-нибудь металлического и желательно острого. Наконец, она сдалась.

— Похоже, здесь одни материалы, а инструментов нет. — Мила со вздохом уселась на ящик рядом с Анжелой. — Ну или я просто не смогла их найти в темноте.

— А без них замок открыть ты никак не сможешь? — спросила Анжела. — Ты же у нас детектив, как оказалось, — добавила она не без иронии

— Вот именно, детектив, а не фокусник. Чем я тебе открою? Хоть бы проволочку какую-нибудь! Можно было бы ещё попробовать поковыряться, а так… Была бы с нами Даша, у неё можно было бы шпильку взять. У неё их штук сто, наверное, в её рыжей шевелюре. У тебя случайно ничего такого нет тоненького и острого?

— Есть.

— Что ж ты молчала?! — оживилась Мила. — Давай сюда!

— Держи, — Анжела сунула в протянутую руку Милы котёнка. — Целых двадцать штук острейших кошачьих коготков.

— Ой, ми-ми-мишечка ты наша! Замучили мы тебя совсем, — заворковала Мила, наглаживая котёнка. — Но дверь открыть ты нам не поможешь, конечно. Это тётя Анжела загнула. А выбираться как-то надо… Ну-ка, подержи, — Мила вернула котёнка Анжеле и прибавила, поднимаясь: — Держи покрепче.

С этими словами Мила бросилась на дверь и стала колотить в неё руками и ногами, голося что есть мочи:

— Откройте! Откройте немедленно! Ну, пожалуйста! Что вы, не люди, что ли! Виталик! Эдик! А-а-а! Откройте!

— Мила, ты чего? Я с перепугу чуть котёнка не выронила.

— Анжела, бросай его! Никуда он отсюда не денется. А сама растянись на ящиках, будто без сознания, — не переставая колотить в дверь, распорядилась Мила и продолжила громко взывать к совести брюнетов.

Видно, наверху её всё-таки услышали. Хоть и не сразу, а спустя какое-то время в комнате сначала вспыхнул свет, потом дверь распахнулась, и Эдуард, состроив зверскую рожу и держась за кобуру, заорал с порога:

— Чего орёте?!

— Выпустите нас отсюда! — выпалила Мила, кидаясь к нему. — У Анжелы клаустрофобия!

— Чего?! — Эдуард, видимо, был готов к чему-то такому и не дал застигнуть себя врасплох. Он быстро отступил за порог, выхватил пистолет и, направив его на Милу, скомандовал: — Отошла от двери!

Миле ничего не оставалось, как тоже сделать шаг назад. Показывая на бесчувственную подругу, живописно раскинувшуюся на ящиках, она жалобно пояснила:

— Ну, ты видишь? Ей плохо!

Эдуард не купился.

— Не прекратишь концерт, будет ещё хуже! И не только ей! — зловеще пообещал он. — Свяжем и рты залепим!

— Ну хоть свет оставь! Будь человеком! — взмолилась Мила.