Не вся la vie

Даня отдыхал с бабушкой и дедушкой. Бабушка Дани боялась, что он утонет, и поэтому купила внуку еще и спасательный жилет. Даня выходил плавать полностью экипированным – в жилете, с нарукавниками и в круге на поясе. Бабушка к тому же надевала на него резиновую шапочку – чтобы не намочил голову и не заболел – и затыкала ваткой уши по той же причине. Очки для плавания Даня выпросил у Васи – очень они ему нравились. У Васи же Даня брал ласты. Вася смотрел на него с восхищением. На Даню вообще все дети смотрели раскрыв рты. В шапочке, в очках, в спасжилете, нарукавниках, с кругом размером с автомобильную шину, в ластах, Даня производил впечатление.

Даня торжественно заходил в воду и начинал кричать. Дело в том, что он просто застревал. Хотел окунуться по шейку или хотя бы по грудь и не мог. Никто бы не смог. В шапочке ему было жарко. Жилет натирал под мышками, нарукавники давили, круг царапал по животу. К тому же Даня плохо слышал – из-за ваты в ушах. И кричал громко, думая, что его тоже не слышат. Данина бабушка – Дарья Петровна – всплескивала руками и говорила, что больше с внуком никуда не поедет, потому что он совершенно, ну совершенно неуправляемый. И эти дети… которые плавают. Дане она разрешала только ножки помочить на третий день пребывания. А вдруг простудится? Да еще акклиматизация. А все лезут в воду, и он лезет. Точно заболеет. Когда Даня после безуспешных попыток опуститься на глубину вылезал на берег, Дарья Петровна обматывала его полотенцем и заставляла сидеть. Сидеть в полотенце Даня не хотел. Хотел строить песочные замки вместе с остальными детьми. Но ему было нельзя – потому что попой на песке сидеть нельзя. Песок ведь не везде сухой. Около берега, там, где дети строили замки, он мокрый, и Даня простудится. Но малыш сдирал с себя бабушкины руки и полотенце и шел к замкам. Поскольку он был сердит на бабушку и на весь мир, замки он ломал. Наступал ногой и давил. Дети, кто постарше, его отталкивали. Кто помладше – начинали рыдать. Бабушка опять всплескивала руками, забирала Даню в полотенце и заставляла сидеть, раз он не может спокойно играть с детьми. Сидеть Даня должен был в носках и байковой рубашке с длинными рукавами.

– Ему не жарко? – спрашивала я.

– Нет, тут ветер, – отвечала Дарья Петровна.

Сборы с пляжа были долгими. Бабушка брала из бара пластмассовый стул и торжественно водружала его в песок у самого берега. Потому что Даня не мог аккуратно на носочках дойти до лежака. Он обязательно оказывался весь в песке, и его приходилось опять отводить окунаться. Именно этого Даня и хотел – оказаться в воде без спасательных средств. Мальчик шел и как будто нечаянно падал.

– Ну вот, иди окунайся, – сердилась Дарья Петровна. Даня бежал в воду.

– Куда? Куда? – подскакивала бабушка, стоило Дане зайти на глубину выше щиколотки. – Неужели нельзя просто смыть песок?

Даня покорно смывал песок с животика и шел назад к лежаку. И опять падал. Причем падал он вполне профессионально – смотрел по сторонам, взмахивал руками и приземлялся на попу.

– Тебя ноги совсем не держат? – сердилась уже всерьез Дарья Петровна. – Ну иди опять обмывайся.

Потом этот номер у Дани не проходил – Дарья Петровна придумала ставить стул.

На стул она клала сложенное полотенце, сверху водружала Даню. Еще одним полотенцем она укрывала внука, а третьим укутывала ему голову.

– Стой и не двигайся, – велела она и бежала к лежаку за вещами.

Даня стоял на стуле в трех полотенцах столбиком и медленно тянул то, которое прикрывало ему голову. Полотенце падало – на песок. Потом Даня начинал тянуть то, которым был обмотан. Полотенце падало. Мальчик был почти счастлив. Прибегала Дарья Петровна и начинала трясти полотенца.

– Я же тебе говорила – не двигайся, – ругалась она. Полотенце она вытряхивала так, чтобы песок не попал на внука. Могла вытряхнуть на тех, кто шел купаться.

Дарья Петровна опять обматывала внука полотенцами и начинала его одевать. Носочки, трусики, шорты, футболка, кофточка, панамка, завязываемая тесемочками под подбородком. Даня покорно топтался на стуле.

Ребенок, с моей точки зрения, был ангелом. Бабушка кормила его диетической кашей – на воде, без сахара и масла. Он послушно открывал рот.

– Вы знаете, Маша, – сказала мне на пляже Дарья Петровна, – а каша-то у них невкусная. Я попробовала, ее есть нельзя. Странно, что Даня ест. У детей вообще вкусы странные.

– Да уж, – согласилась я.

За ужином мы опять встречались. Вася выглядывал Даню и бежал к нему. Бабушка хмурилась – Вася будет отвлекать Даню от каши. Я тоже была недовольна – Вася и так ничего не ест, а тут тем более. Он будет развлекать Даню. Рад был только Данин дедушка – Сергей Иванович. Ему никак не давали выпить, а хотелось. Дарья Петровна разрешала культурно употребить за ужином бокал вина. Сергей Иванович наливал в маленький графинчик из общей бочки и косился на стоящее на соседних столах холодное пиво. Точнее, он не выпить хотел, а просто посидеть, расслабиться. Я приходила, и Сергей Иванович бежал к бочонку – принести вина. Мне. Мы пили, разговаривали и плевать хотели на детей.