Не втирайте фары!

— У начальства молоко на языке! А нас при такой жизни хоть три раза подой, все тот же удой. Росой кормят и жирность требуют.

— Не до жиру, быть бы живу!

Коровий спич продолжили доярки.

Подрумяненная навозом тридцатилетняя старушка Валентина ЛОМОВА:

— Скотники третьи сутки отмечают родительский день — некому корм на базу завезти. Да и везти-то почти уже нечего. Силоса, шумели, заготовили — хоть всем колхозом жуй, а хватились, и этой квашанины нет. Говорят, вроде бы рацион не соблюдался. Может, и так. На базе, или, как по-вашему, на скотном дворе, — стадо начальников и ни единого зоотехника: специалистов в колхозе не шибко жалуют.

Зинаида КУХАРЕВА (молодая, языкатая):

— Наш председатель Аркадий Андреевич, наверное, закончил только четыре класса усидчиво, а гонору на две академии. Все знат. Просто диву даешься: он — и самый толковый агроном, и лучший механик, и образцовый главный зоотехник! Чужой совет Сердюкова обжигат хуже хворостины. Вот специалисты и разбегаются, хоть привязывай к плетню. Бывший наш главный зоотехник знал, как подойти и к коровам, и к людям, но не притерся к Сердюкову. Главный экономист не только показал себя в работе — организовал ансамбль из учителей. Но опять-таки не сыгрался с председателем. Добрые работники, зная себе цену, находят место получше, а нашим пьянчугам это на руку. На них опять спрос, они снова в почете! Бригадир наш тут вот неделю мокрел, а как с гуся вода. Коровы ревут, и мы, доярки, хоть в голос кричи: нет подмены. А у нас — первотелки, доим вручную. Мне много ли за двадцать, а, гляньте, пальцы уже черные и потресканные, как сучья. Нет-нет, мы с муженьком тоже уедем. А кого тут делать? Чё ждать? Добры квартиры позанимали пьяницы, лично мы с мужем, между прочим, не последним механизатором, в болоте живем.

— За порогом фермы уже море навозное, утонуть недолго, — замечаю.

— А мы в те ворота не ходим! — смеется. — Но хорошо, если бы хоть один пьяница захлебнулся!

Юрий БУРЕНКО, водитель молоковоза, утирая черные руки о радиатор:

— Мостом и буфером гребешь грязь на наших дорогах. А питухам, как известно, море по колено. Говорят, обучили собаку по запаху самогон искать. В нашей деревне Жилки ей пришлось бы туго. Уже возле конторы подняла бы морду и завыла…

Замечу, местным бдительным органам без надобности обостренные четвероногие носы, достаточно своего рядового слуха. Стреляные органы шли на песню, а наткнулись в горнице доярки Семиной на подойник с брагой. В доме ее соседки Петровой безошибочных рейдовиков встретили припевками и скалкой.

Поют в Жилках открыто, а говорят с оглядкой. Председатель Сердюков мало слушает людей, но запоминает надолго. Чрезмерно языкатые учатся молчанию сосредоточенной вспашкой неудобиц или ремонтом беззубых борон. И тем более примечательно, что против замшелого стиля руководства председателя выступили локоть к локтю две смелые женщины, две Галины, секретарь партийного бюро Белова и председатель профкома Мальцева. Не так часто отваживаются на собственную линию лидеры общественных сил и в более демократичных условиях. Уважаемый Аркадий Андреевич, не хватит ли скакать на кнуте? Куда как надежнее другая сила — инициатива. Вот ее и надо решительно запрягать. А пока что и подряд, и аренда — даже не на задворках.

Две Галины призывали Сердюкова остановить кадровую карусель, больше советоваться с правлением. Будь голова колхоза даже семи пядей цо лбу, зачем же руки артели ломать? А как распределяется жилье? Раздаст председатель квартиры без ордеров, а потом давит на членов профкома, чтобы признали выбор мудрым.

— Чрезмерно давлю на профком, выходит? — задумался Аркадий Андреевич. — Прекрасно, больше не буду!

На очередном правлении председатель Сердюков потребовал… отстранить напрочь профком от распределения освободившегося жилья. Мальцева написала о художествах председателя в облсовпроф. Сердюкова чуть-чуть не вычистили из профсоюза. Партийное бюро колхоза вкатило выговор за самоуправство. Аркадия Андреевича это ничуть не смутило. С порога конторы примется руководить — селезни через дорогу крякают. «Почему-то больше воспитывает строптивых, чем нарушителей трудовой дисциплины, — говорит Белова. — Отчего не найдет управы на выпивох? Может, оттого, что особо и не ищет? С ними проще. Пусть погуляют, ворота свалят трактором, скотину заморят… Зато шелковые потом. Не жалуются ни на грязь, ни на трудности. Потому что не перегнут спину».

Частенько «заболевает» на 2–3 дня без всяких справок-бюллетеней главный ветврач Я. Сердюков, брат председателя, но тщетны потуги профкома квалифицировать отсутствие на работе прогулами.

Обстоятельный Иван Петрович КАПУХИН, ветеран войны и труда: