(Не) выдаваемая замуж (СИ)

— Да, точно, — она нервно облизнулась. И от того, как кончик языка обвел крупные девичьи губы без помады, Булат совершенно неожиданно ощутил тяжелый удар возбуждения в пах.

Это еще что такое…

Вообще не к месту!

— Это очень важно, — продолжила Гульнара. — Послушай, я…

— Поговорим дома, — резко оборвал он девушку.

Гульнара удивленно посмотрела на него, но замолчала. А Булат медленно вел машину на поземный паркинг, не глядя по сторонам.

Пока они поднимались на лифте, Гульнара явно нервничала. То и дело облизывала губы, поправляла ремешок сумочки, переминалась с ноги на ногу, зачем-то одернула подол платья. И все это оказывало на Булата какое-то странное воздействие. Что-то в нем поднималось, из-под злости. Что-то другое, что он в себе раньше не наблюдал. Что-то незнакомое. И в брюках, по покрою довольно свободных, в районе ширинки было все равно тесно и некомфортно.

Дожил.

Щелчок закрывшейся двери прозвучал почему-то очень громко, Гульнара вздрогнула. Булат снял солнцезащитные очки, положили их на полочку вместе с ключами и портмоне.

— Проходи.

Гульнара несколько секунд смотрела на него. Потом кивнула неуверенно, наклонилась, стаскивая тонкие ремешки с изящных стоп. Булат резко отвернулся. Что за покрой платья, все видно!

Они прошли в гостиную. Булат завернул за барную стойку, вынул из холодильника кувшин с домашним лимонадом, достал из морозильной камеры лед и щедро насыпал в стаканы. А потом налил в стаканы лимонад и протянул один Гульнаре.

— Пей.

— Спасибо. Я хочу тебе сказать кое-то. Это важно. Это очень важно.

Булат сделал несколько освещающих глотков — лайм, мед, эстрагон. Только ни хрена он не освежает почему-то.

— Пей. Вкусно. На улице пекло, а ты бледная.

— Булат, я не думаю, что…

— Пей.

Она растерянно моргнула. Он вдруг заметил несколько маленьких капель пота над ее верхней губой. Сколько она его там ждала на жаре у шлагбаума? А если их слизнуть?

Булат в один глоток осушил стакан. Гульнара решила последовать его примеру и тоже сделала большой глоток. Лимонад перелился и потек двумя струйка — по подбородку, шее. Две блестящие линии нырнули в вырез черно-белого в горох платья. Прямо между аппетитных круглых грудей.

Стукнул о барную стойку его стакан, потом выскользнул из пальцев Гульнары и тоже отправился на стойку ее стакан. А потом Булат протянул руку, положил ее на изгиб тонкой женской поясницы, притянул девушку к себе — и поцеловал.

Он не планировал этого поцелуя. Он планировал только разговор. Возможно, напряженный разговор. Но разговор. Или нет?

Для разговора можно было встретиться в кафе. Зачем ты ее привез к себе домой? Потому что в глубине души хотел проверить — насколько далеко она зайдет в своей лжи. Сейчас, когда она была в его руках, Булат это отчетливо осознал. Что он хочет понять, что она ему позволит, если хочет, чтобы он сделал так, как ей надо. Позволит ли все?

Булат никогда в жизни не взял ни одной женщины силой. В его мире это было тем, на что никогда не пойдет ни один нормальный здоровый мужчина. А Булат себя именно таким и считал. И он точно знал, что когда он услышит «Нет», он остановится. Сразу же.

Но «Нет» не звучало. Гульнара не упиралась ему руками в грудь, чтобы отстраниться. Не била его по плечам, чтобы остановился он. Он замерла в его руках, позволяя ему обнимать ее. Касаться губами губ. А когда Булат сильнее надавил своими губами на ее и коснулся языком — она тоненько всхлипнула и приоткрыла губы. А когда его язык скользнул в ее рот и обвил ее язык — ее руки легли на его шею.

Ах вот как…

Это совсем не похоже на «Нет».

Поцелуй был сладким. Она была вкусной. Мягкие крупные губы, и язычком отвечает вполне уверенно. И когда Булат прижал ее к себе совсем плотно — не отстранилась. Вздрогнула, но не отстранилась.

Это был отравленный поцелуй. Потому что Булат уплывал, как пацан, от этого поцелуя. И одновременно не мог отделаться от мысли, что она все это позволяет только для того, чтобы он сделал то, что ей надо. Что она, такая чистая и невинная, если смотреть со стороны, готова отдаться ему, чтобы скрыть свой позор в глазах отца.

Как ты можешь быть такой?! Ты должна быть другой! Скажи мне «Нет», черт тебя раздери!

Его рука скользнула вниз и задрала тонкий подол платья. Она вздрогнула и дернулась. Он оторвался от ее губ и отодвинулся. А потом медленно провел рукой по округлой ягодице и расчетливо засунул большой палец под край трусиков. Не кружево.

Где твое «Нет», мать твою?!

Гульнара смотрела на него широко раскрытыми глазами. Они у нее сейчас совершенно огромные, на пол-лица. И губы, и без того крупные, сейчас вспухли от поцелуев. Не смей их облизывать, слышишь?!

— Булат, я… Послушай, я…

Ты — что?! Ты не хочешь, чтобы я продолжил?! Ты хочешь уйти?! Уходи, я не держу! И в противоположность этого, снова притянул и поцеловал. Жадно. Грубо. Уже не сдерживаясь. Одной рукой лапал ее за попу, другой накрыл грудь.

Ля, какая… Твердая, упругая. Такую смять хочется.

Как ты могла с кем-то, а не со мной?!