(Не) выдаваемая замуж (СИ)

Это не было катастрофой. Это не было делом житейским и обыкновенным. Это было что-то среднее. Нет, и средним это тоже не было! Гульнара встала и подошла к окну, замерла, прислушиваясь к себе, к своим ощущениям. Это удивительно, но Гуля не фиксировала в себе никаких значительных перемен. В моменте боль была сильной, острой, но краткой. И быстро прошла. Непонятно даже, откуда при этом столько крови.

Гульнара снова вздохнула, отвернулась от окна, уперлась поясницей в подоконник и уставилась на чайник. Интересно, уже заварился? Лучше подождать еще чуть-чуть.

Гульнара в себе никаких значительных перемен не чувствовала. Но с точки зрения тех норм морали, в которых вырос ее отец, Гульнара сейчас вообще другой человек. И… и бракованная невеста, наверное. Которая опозорила свою семью.

Гуля вернулась за стол и продолжила гипнотизировать чайник. Она все свою сознательную жизнь словно сидела на двух стульях.

Один стул — это традиции, в которых выросли родители, и которые они считали нормой. И Гульнара подчинялась этим нормам. Она просто не знала, не умела, что это такое — спорить с отцом. И не потому, что он был ужасно грозным и строгим. Наоборот. Потому что он очень сильно любил ее. Гуля это не то, что знала. Она просто не представляла, как может быть иначе. Человек ведь не задумывается о том, как он дышит. Дыхание — неотъемлемая часть жизни. Естественная и необходимая. И любовь отца — такая же естественная и неотъемлемая часть ее жизни. Точно так же и Гульнара любила отца. Восхищалась им. Гордилась. И точно знала, что, как поется в детской песне, папа может все, что угодно. И как в такой ситуации с ним спорить?!

А второй стул — это современная жизнь вокруг Гульнары, активным проводником которой была Мамма-Мия. Которую Гульнара тоже очень любила. И очень хотела быть похожей на нее.

Сегодня, получается, Гульнара окончательно свалилась с первого стула и приземлилась… Куда? На второй стул? Или просто свалилась? Рухнула вниз?

Гуля подтянула к себе чашку, налила чай, втянула носом аромат. Интересно все же, вкусные васильки? Надо будет купить и попробовать.

Ну и что теперь ей делать, в самом деле?

А ничего. Как она и сказала Булату.

Ну не откажется же отец от нее из-за этого? Точно нет. Расстроится, конечно. Так он и из-за ее загула в баре явно прибавил седых волос. Да и вообще, отцу вовсе не обязательно знать о том, что произошло. А что до последствий в виде бракованной невесты — так отбивалась же Гульнара как-то до этого от тех «достойных молодых людей», которых регулярно поставлял ей отец. Гуля уже выработала тактику общения с такими кандидатами. При разговорах наедине — много болтать, громко смеяться, давить интеллектом, язвить, но ни словам не обмолвиться о своих кулинарных талантах и, в особенности, о фирменном кыстыбые.

В общем, пока просто ждем, пока эта полоса кончится. А там видно будет.

Гульнара пила чай, думала о своих семейных делах. О самом главном предмете своего задумчивого состояния она пока думать не могла. Было почему-то страшно об этом думать.

Тишину нарушил стук во входную дверь, а потом она открылась.

— А почему у тебя не пахнет едой? — раздался голос брата. — Я голодный.

Винни взвизгнула и бросилась к своему любимчику.

— Это квартира твоей сестры, — громко отозвалась Гульнара. — А не ресторан. Но если хочешь, я закажу какой-нибудь готовой еды.

Рустам появился на кухне с Винни на руках.

— Какая может быть готовая еда, если в доме есть женщина?

Гульнара закатила глаза.

— Помяни мое слово — судьба тебя обязательно накажет за твой сексизм. И приготовит для тебя феминистку и карьеристку, которая будет приходить домой уставшая и требовать еды от тебя.

Рус фыркнул.

— Я с такой никогда не свяжусь.

— А кто тебя спросит.

— В смысле?

— Влюбишься. Без памяти.

Рус несколько раз удивленно моргнул. И решил сменить тему.

— Как прошла встреча с Булатом?

У Гули даже получилось не вздрогнуть. Так, у нее какая позиция? Никто ничего не должен знать. И точка.

— С чего ты взял, что мы встречались?

Вообще-то, то, что она взяла его номер телефон, еще не означает, что они встречались. На этом и надо стоять!

— У тебя такой смачный засос на шее.

Гульнара ахнула и неосознанно прижала ладонь к шее.

— С другой стороны.

— Это я феном обожглась!

— Я так и понял, — Рус спустил Винни на пол. — Надо будет выяснить у отца про размеры калыма.

— Она будет очень красивая. У тебя сорвет по ней крышу. А еще она будет просто болеть своей работой. И не будет уметь даже пожарить яичницу.

— Я понял, — вздохнул Рус, вытаскивая телефон из кармана. — Ты не в настроении. Я сейчас закажу нам еду.

— Не надо, — Гульнара встала. — Сейчас что-нибудь сделаю на скорую руку. А ты пока погуляй с Винни.

Терьер, услышав заветное слово, громко залаял.

Глава 5

И все-таки в постели, уже перед сном, мысли Гули коснулись того предмета, о котором она старалась не думать. Но не думать о нем не получалось.