Не выходите замуж на спор

— Тебе‑то откуда знать? — недовольно насупился Вася, задирая голову.

— А я лекции по оборотничеству не пропускал, в отличие от некоторых.

— Да чего я про себя на них не слышал?

Ангел молча перевернулся на другой бок, потому что, как большинство пернатых, не любил спорить. А мы как‑то сразу затихли. Бывало, проскакивало в нашем Мартине что‑то такое… объединяющее. Хоть и бескрылый, он каким‑то образом умел влиять на других. И когда чего‑то очень сильно хотел, оно, как правило, сбывалось. Как, например, сейчас.

— Хель… — через минуту негромко спросила Ульяна. — Хеля — а-а, а что там хоть было‑то… внизу?

Я зевнула и прислонилась головой к стеклу — спать хотелось неимоверно.

— Да ничего особенного… все как у нас. Стены, люстры, двери…

— А демоны?

— А что, демоны разве — не люди? Подумаешь, рогатые мужики с хвостами…

— Ну а Князь? Он вообще какой?

Я машинально потерла саднящие, но уже переставшие болеть запястья — заживало на мне всегда быстро.

— Нормальный он… для Князя. Только властный очень. Я таких не люблю.

— Он, наверное, страшный, да? — обмирая от непонятного ужаса, прошептала баньши, и я невольно задумалась, вспомнив равнодушное лицо оставшегося в подземелье мужа. Прямые черные волосы, светлая кожа, абсолютно черные глаза, в которых отражается бездна прожитых лет, острый нос, почти бесцветные губы…

— Пока в глаза не посмотришь, ничего, — наконец, решила я. — И силища у него такая, что под нее лучше не попадать.

— Зовут‑то его хоть как? — снова спросила Улька, жадно подавшись вперед. Ну да, у нее есть такой пунктик — любит все выяснять до мелочей.

Я пожала плечами.

— Высшие демоны никому не открывают своих имен. Но мне и не нужно. Я ведь не собираюсь туда возвращаться.

— Он тебя найдет, — впервые за разговор тихо сказал Шмуль. — Рано или поздно, но отыщет. Таких оскорблений не прощают. Хеля, ты к нему теперь привязана, да?

Я украдкой приподняла рукав, чтобы убедиться, что письмена по — прежнему на месте, и мотнула головой.

— Ожоги заживут, а без браслетов у него нет надо мной власти.

— Он все равно тебя убьет, если поймает.

Я только отмахнулась.

— Моя половина клятвы выполнена, а больше я ему ничего не должна. Как и он мне не должен… идеальная вышла бы из нас пара, да?

Но мое веселье никто не разделил — народ сидел мрачный, думу думал, черную и страшную. О том, как меня, раскрасавицу, в один прекрасный день уволочет в подземелье злобный паук, чтобы мучить там и терзать вечно…

— Ребят, да вы что? — удивилась я, когда они выразительно промолчали. — Что за траур? Меня такими, как он, с детства запугивали. А маменька как‑то даже пригрозила, что отдаст меня Князю на воспитание, если не перестану пользоваться Светом где не надо. Так что я уже давно знаю, куда не стоит соваться, а если все‑таки туда сунусь, то не без запасного плана действий. Все в порядке, народ! Я жива, и это не изменится. По крайней мере, не по его вине.

У Васьки забавно округлились глаза.

— Так ты что… знала?! У тебя открылся дар предвидения, Хель?!

— Да какое там… просто у маменьки обычно слова с делом не расходятся, — призналась я, невольно передернувшись от воспоминаний о детстве. — И раз она сказала, что отдаст, значит, я должна была узнать, кому и зачем. В свое время мне пришлось много читать по этой теме, и кое‑что я успела выяснить до того, как попала сюда, в том числе и по Князьям. Не забывайте: я все‑таки демонесса, хоть и слабенькая. Поэтому у меня всегда припрятана пара «тузов» в рукаве.

— Что? Каких еще «тузов»? — мгновенно встрепенулся фей.

Я хмыкнула.

— Таких же, как твои «джокеры». Жаль, что тебя оказалось недостаточно раздеть до трусов, чтобы ты перестал жульничать. Но в следующий раз я это учту. Будешь теперь за карты садиться нагишом.

Шмуль неожиданно покраснел и торопливо взмыл под самый потолок, а мы тихо посмеялись, представив, куда он будет запихивать карты, если лишится даже трусов. Дружно посмеялись, как всегда, но недолго, опасаясь разбудить нашего ангела.

А через какое‑то время Зырян снова стал серьезным.

— Ребят, знаете, что меня во всем этом настораживает?

Мы вопросительно уставились на подпершего кулаком подбородок оракула.

— То, что Хелька вернулась из Преисподней — хорошо. А то, что Князю в лапы не попалась, вовсе замечательно. Без нее здесь стало бы грустно… Шмуль, безусловно, дурак, что вообще завел этот разговор, но ему простительно: мухоморовка и впрямь оказалась убойной. Но мне не дает покоя другой вопрос… Хель, ты благословение свое на Василька кинула, и он перестал чесаться, да?

Я непонимающе кивнула.

— Да вроде. Он же мне не враг, вот блохи и ушли.

— Хорошо. А кто‑нибудь может мне сказать, куда именно они ушли? И не заявятся ли они однажды в гости к кому‑то, кого ты назовешь своим врагом?

Мы тревожно переглянулись. Но потом я припомнила, что блохи‑то теперь не просто сбежавшие, но еще и благословленные… подумала о Старой Жабе… и поняла, что не хочу знать, куда они подевались.

Глава 3