Не выходите замуж на спор

Я не стала открывать глаза, чтобы видеть, как сморщивается кожа на моей левой руке, и как облетают с нее остатки плоти. Не пожелала смотреть, как струящийся с пальцев Свет за считанные мгновения превращается в черные клубы, без остатка впитывающиеся в тело демона. Мне было достаточно услышать тихий щелчок раскрывшихся на его запястьях браслетов, ощутить, как из‑под скрюченных, обгоревших до костей пальцев исчезает невидимая опора, и различить сквозь шум в ушах долгий, медленно затихающий крик разрываемого на части серокожего, бальзамом пролившийся на мою израненную душу.

Возможно, если бы маменька не наложила на меня своего заклятия, у меня бы появились шансы уцелеть. Возможно даже, если бы это заклятие не было направлено на смерть, Князюшка нашел бы способ вернуть меня к жизни. Однако Темная Герцогиня всегда была предусмотрительна и осторожна. И она предпочла остаться без дочери, чем лишиться того, к чему так долго шла вся наша раса.

Что случилось потом, я не знаю и знать не хочу — явившаяся на зов Тьма обняла меня так нежно, что мне не захотелось просыпаться. Такая уютная, теплая, родная… как же мне ее не хватало, когда внутри горел этот проклятый Свет! К счастью, я вытравила его из себя до последней капли. Поняла, каково это — жить без боли и страха. А теперь устало улыбалась, охотно подставляя обезображенное лицо Ее осторожным пальцам и радуясь тому, что еще целую вечность не смогу по — настоящему заплакать.

— Ри — и… — тихо позвала Она, целуя мои сожженные губы. — Будь со мной, Ри — и-и… останься…

Я хотела ответить, что больше никуда от Нее не денусь, но не смогла — все‑таки упала. И, кажется, наконец умерла, успев напоследок ощутить, как меня бережно подхватили чьи‑то сильные руки.

* * *

Раньше я думала, что смерть — это покой… безмятежность… и одиночество.

Однако Тьма почему‑то лишила меня нормального посмертия и не захотела дарить долгожданное забвение. Вместо прохладного уюта вечной ночи вокруг меня бурлил холодный океан силы. Вместо дружеского приветствия в ушах стоял дикий гул, а откуда‑то издалека то и дело доносился чей‑то раздраженный рык, идущий, казалось, со всех сторон.

В довершение всего, меня лишили одиночества. И почему‑то не дали покоя, потому что какая‑то тварь обжигающе горячим щупальцем вцепилась в мою талию, настойчиво утягивая на глубину, а кто‑то другой еще более настойчиво тащил наверх, в буквальном смысле разрывая меня пополам.

Невидимый монстр, прячущийся в глубинах океана, недовольно ворчал и, кажется, оказался еще и ядовитым: кожу на животе разъедало, словно кислотой. И это было БОЛЬНО. Настолько, что я несколько раз порывалась закричать, проклиная все на свете, но вместо этого лишь наглоталась воды, закашлялась и непременно пошла бы на дно, если бы сильная рука не цапнула меня за шкирку, а чей‑то злой и сорванный голос не рявкнул прямо в ухо:

— Борись! Не вечно же мне тебя держать?!

Я снова ушла под воду с головой и вяло подумала, что лучше пусть он меня бросит. Все равно с глубинным монстром ему не тягаться. Зараза слишком крепко держит, присоски на щупальце пробуравились в самое нутро, а яд уже гуляет по телу — вон, как кожа огнем горит, даром что я не должна ничего чувствовать.

— Шевелись! — гаркнул все тот же хриплый голос, снова выдергивая меня из воды за волосы. Жаль, глаза сожжены — не вижу лица грубияна. — Ну же!

Я с сожалением вспомнила, что руки у меня тоже не двигаются, и опять провалилась вниз.

"Не могу… — отстраненно подумала, когда невидимый спаситель вытащил меня наверх в третий раз. — Да и не хочу. Я свое уже отборолась"

— Ку — уда?! — прошипел он, кажется, в самое ухо. — Сбежать надумала?!

"Вот именно. Надоели мне все. Отдохнуть хочу".

— Ты выживешь, — зло пообещал он, ловко перехватывая меня за вторую руку. — А если нет, я заставлю!

Я поежилась, ощутив, как сдавило щупальце, буквально вырывая меня из кольца мужских рук, и неуверенно шевельнулась.

Кто он такой? Ангел? Демон? Назначенный уходящей душе провожатый, что должен показать дорогу к возрождению?

— Пей, — требовательно велел незнакомец, и моих обожженных губ коснулось что‑то теплое и живое. — У тебя мало времени.

Я растерянно замерла, не замечая, что снова потихоньку погружаюсь, а он раздраженно рыкнул:

— Пей! Живо!

И надавил сильнее.

Пить я еще не могла, но рот все‑таки открыла и едва не захлебнулась, когда внутрь хлынула соленая, обжигающе горячая влага. Кровь… я узнаю ее вкус всегда… даруемую ею силу ни с чем невозможно перепутать. Но что же ты делаешь, дурак?! Разве ты не в курсе, в кого я превращусь, если выживу?! А может… напротив, ты знаешь обо мне слишком много?

В последний момент я все‑таки попыталась отвернуться, но чужая рука властно ухватила за волосы и не позволила пролить ни капли драгоценной влаги. Я невольно сглотнула, ощущая, как горячим комком растекается по жилам чужая сила. Затем сглотнула снова… еще и еще… и холод из тела начал, наконец, уходить. Чужое щупальце, терзавшее мою кожу, неохотно разжалось. Меня больше не тянуло на глубину, но легче от этого не стало.