Не выходите замуж на спор

После чего равнодушно отвернулась и, вернувшись к калитке, негромко бросила:

— Ступайте, дети. Возвращайтесь в университет. Ульяна, будем считать, что ты успешно справилась с заданием. Остальных я тоже не задерживаю. Мне понадобится время, чтобы привести тут все в порядок, а еще, видимо, серьезно подумать…

— Да что тут думать? — проворчал Мартин, когда мы все вместе покидали разоренное кладбище. — Даже я могу с уверенностью сказать, кто во всем этом виноват!

Зависнув гигантской молью перед окном пятого этажа, я требовательно постучала по стеклу костяшками пальцев. Но там, как ни странно, никто не отозвался, хотя я стучала уже в третий раз. Понятно, что ночь на дворе и меня никто не ждет, но заставлять девушку работать крыльями лишнюю пару минут и делать вид, что ничего не слышит, — это уже чересчур.

Устав болтаться между небом и землей, я навалилась плечом на оконные створки и, как только они разошлись, когтем подцепила щеколду. Но немного перестаралась — вместо того, чтобы осторожно ее сдвинуть, нечаянно сорвала с мясом, отчего она с неимоверным грохотом рухнула на уставленный непонятными железками подоконник. А потом скатилась на пол и уже там загремела, словно попала в пустую кастрюлю. Мгновением позже расшалившийся ветер распахнул настежь окно, явив моему изумленному взору закрывшую весь проем веревочную паутину, задребезжал вплетенными в нее посторонними предметами. Ну там вилками, ложками, заколками для волос… В довершение всего откуда-то из глубины комнаты что-то лихо свистнуло, перед моим носом пронеслась ярко светящаяся на кончике стрела, которая благополучно воткнулась в стоящее напротив общаги дерево и уже там подозрительно зашипела, разбрасывая огненные искры.

Разглядев на посуде отчетливый блеск серебра, я умилилась: надо же, меня ждали. После чего бесцеремонно сорвала веревки и с торжественным видом влетела в комнату, ласково и нежно проворковав:

— Йержи-и-к…

В кромешной тьме мои глаза разглядели обычную для студентов обстановку: двухъярусная кровать, два стареньких стула, обшарпанный стол, несколько полок с беспорядочно набросанными учебниками — вот, собственно, и все, чем могла похвастать обитель целителя-старшекурсника.

— Йержи-ик, дорогуша, — снова позвала я, внимательно оглядывая углы. — Неужто ты не знал, что серебро против меня бесполезно? К твоему сведению, им даже оборотня не убьешь. А уж заставлять подоконник кастрюлями и надеяться, что шум меня отпугнет, вовсе ни в какие ворота не лезет. Да и стрела… Друг мой, я уже начинаю сомневаться в твоем благоразумии! Кстати, это невежливо — не встретить даму, когда она посреди ночи решает заглянуть к тебе в гости.

— Что тебе надо, Хель? — отозвался наконец из-под стола недовольный голос.

Я восхитилась.

— О, ты все-таки дома… какое счастье! А то я уж решила, что зря залетела на огонек!

Из-под стола раздалось сосредоточенное сопение, но никто так и не появился.

— Йержик, друг мой, — всплеснула я руками, когда поняла, что он не собирается вылезать. — Да ты, никак, боишься?

— Нет!

— Тогда что ты там делаешь?

— В прошлый раз, когда ты приходила, мне пришлось менять стулья! А в позапрошлый — дверь!

— Теперь будешь менять окно, — зловеще пообещала я. — А заодно и стол, если сейчас же оттуда не вылезешь. Не трусь, я сегодня добрая. Просто зелья закончились раньше обычного, и теперь мне нужны новые.

Из-под стола наконец показалась белобрысая макушка и полная подозрения физиономия, на которой большими буквами было написано, что мне ни на грош не верят.

— Громить ничего не будешь? — с опаской поинтересовался наш поставщик всевозможных зелий и настоек, все еще занимая стратегически выгодную позицию под столом.

Я фыркнула и, приземлившись, демонстративно сложила крылья так, чтобы они поникшими тряпочками распластались по моей спине. В отличие от Шмулькиных, жестких и умеющих держать форму, мои были пластичными и при необходимости укладывались так, что становились почти не видны. Если плащик сверху накинуть, вообще ни о чем не догадаешься. Зато вернуть их в активное состояние — раз плюнуть. Очень удобно.

— С тобой дело иметь — все равно что курить, сидя на бочке со взрывным зельем, никогда не поймешь, то ли ты благословила, то ли прокляла, — проворчал Йерж, но соизволил наконец подняться. Невысокий, одетый в одни лишь подштанники мускулистый крепыш с недовольным лицом и непослушной шапкой вьющихся волос. — Что тебе нужно, Хель?

— Стандартный набор: лечение, антидоты, обезболивающее… само самой, на шестерых. И еще бессонник в большом количестве. Достанешь?

Йержик, подтянув штаны, смерил меня хмурым взглядом:

— Зачем тебе бессонник? Ты что, духа сна обольстила?

— Конечно, — ощерилась я. — И теперь он при каждой удобной возможности делает мне непристойные предложения. Так ты найдешь?

— Сколько надо? — так же хмуро осведомился он, подходя к кровати. — Учти, у меня только концентрированный. Двенадцать капель — на одну ночь, не больше.