Не выпускайте чудовищ из шкафа

Дом был тяжелым. Пожалуй, именно эта тяжесть, некрасивость его и бросилась в глаза. Ни колонн, ни портиков, ни воздушных балконов. Ровные какие-то рубленые линии, словно архитектору до боли было жаль тратить камень на всякую ерунду. Он шел прямо, потом вдруг загибаясь буквой «Г», выставляя к дороге гладкую, лишенную окон стену пристройки.

Каменные столбы обозначали ворота. А вот ограды не было. Колеса машины зашуршали по подъездной дороге, что протянулась от улицы к парадному входу. И снова – широкие рубленые ступени, причем явно несимметричные, слева они дальше уходят, скрываясь в каких-то растрепанных кустах. Слева ступени упирались в стену.

- Ключ я взял, - Османов вытащил из кармана связку. – Вроде этот от дверей.

И снова.

Каменный дуб? Здесь? Темная древесина того насыщенного оттенка, который говорит, что дерево было повалено взрослым. А потому топор его не возьмет.

И ключ вошел в замок.

А дверь отворилась беззвучно. Сила? Выходит, что питающие кристаллы заменили? Почти мило.

Османов пошарил по стене, и вспыхнул свет.

- Строили его давненько уже. Сперва вроде как, чтоб и дом, и чтоб спрятаться можно было. А то ж Дальний ведь, - он оглядывался с немалым интересом. – И многие сюда захаживали, особенно, когда шахты заработали. Да. А там уже и достраивали. И перестраивали. В последний раз аккурат перед войной. Так что и вода, и свет, и все-то прочее будет.

Воздух чистый.

И нет того характерного запаха, который бывает у домов старых и одиноких.

Пол… паркет? Из темного дуба? Такой не в каждом столичном особняке увидишь. Странно, что не разобрали на нужды города.

- Он хорошо сохранился, - матушка провела пальцами по стене. Изнутри дом был облицован мрамором.

- А то… были тут… желающие, но дело такое, - Османов поглядел на коллегу и вздохнул тяжко-тяжко. – Вы призраков не боитесь?

- Призраков? – матушка шла, разглядывая картины, что висели на стенах.

И вновь же, ни пыли, ни паутины.

Убирались?

Или… артефакты? Они существовали, конечно, но были весьма дороги. Слуг держать выходило куда дешевле. Да и вновь же, почему их не забрали? Не знали?

Не поняли?

- Родственнички тут пытались вывезти кое-что, - Османов оперся на колонну. – Но один вон на лестнице шею свернул. Другой уснул и не проснулся. Нет, все-то чисто. Мы смотрели. Пошел слух про призрака… потом еще был случай, когда нашли одного рыбачка в саду-то. Мертвым.

- Чудесное место, - сказала матушка. – Может, здесь гостиница имеется?

- Имеется. Но вам она не по вкусу будет, - Зима подошла к лестнице, что брала начало меж двух крылатых фигур. – Там рыбаки ночуют, ну, когда сезон. Или еще какой люд попроще. А дело не в призраке. Страж.

Бекшеев обернулся.

- Полагаете?

- Знаю, - её ноздри дрогнули, а глаза окрасились желтизной. – Запах уж больно характерный. Я такой прежде встречала.

- Но… здесь…

- Дом и вправду старый. Страж, думаю, тоже. Может даже из тех, которые с домом и делали.

И на пол посмотрела.

Бекшеев тоже посмотрел. Нет. Глупость. Страшные детские сказки про то, что кто-то вот так просто может взять и закопать человека под камнем, чтобы «стояло на века». Это… суеверия.

Изжитые.

Забытые.

И главное, что магии в этом чудовищном действии нет ни на грош. А страж – это магия. Бекшеев даже головой потряс, забывши про боль. А она взяла и напомнила, плеснув огнем на затылок.

- Я тут, если что, съеду, - бывший штурмовик вне тесноты салона казался воистину огромным. И это нервировало. – Домик-то мой тоже от градоправителя. Служебное жилье, стало быть. Он невелик. Но, если вдруг, то занимайте. Пару деньков всего погодить. А тут оно безопасно. Я сам ночевал.

- И я, - добавила Зима.

- Вот… и весь наш отдел в полном составе. Если ложечки серебряные не красть или другое чего, то оно вполне безопасно.

Красть серебряные ложечки Бекшеев точно не собирался.

- Благодарю, - сказал он, чувствуя, как боль накатывает волна за волной. Вот тебе и плата за то, что позволил себе расслабиться.

- Я тут скажу… ну, градоправителю, хотя он сам знает. И в таверну пошлю кого. Вы ж без кухарки приехали. А готовить надо. Там вон неплохо кормят, если не побрезгует.

- С-спасибо.

У Зимы ледяные глаза. Сине-серые, и взгляд тяжелый, пронизывающий. А желтизны – по краюшку, если не вглядываться особо, то и не заметишь.

Хорошо.

Глава 4. Сила

Глава 4. Сила