Не выпускайте чудовищ из шкафа

«Героические защитники Родины — инвалиды Великой войны — окружены всенародной заботой. Возвратившись к мирному труду, многие из них добиваются высоких показателей на производстве. В районах Новосибирской области тысячи бывших фронтовиков руководят хозяйствами, животноводческими фepмами, работают бригадирами, трактористами, комбайнерами»

«Известия»

В бане мы и уснули.

И во сне все было хорошо. А что именно – понятия не имею, потому как не сохранилось ничего, кроме этого вот странного, давно забытого ощущения счастья.

А проснувшись, я увидела Отулю. Та сидела на полу, на пятках, с прямой спиной. И смотрела. Вот… вот никак к этому взгляду не привыкну. Да…

- Что? Опять я все проспала? – со сна голос был сиплым.

А в предбаннике темень. И окошек нет, а лампа не горит, зато имеется свеча, стоящая в старой миске. Да и сама свеча кривая, явно слепленная из огарков.

Я села, потянулась, чувствуя, как трещат кости.

- Чем ты вчера меня опоила-то?

Отуля молча указала на пол, по другую сторону свечи.

Ясно.

То есть ни хрена не ясно, но я не чувствую злости, да и псица тоже спокойна. Вон, лежит под лавкой, вылизывается старательно. И если не приглядываться, то можно принять её за обыкновенную собаку.

Софья…

А что, Софье одной не будет скучно. Да и не полезет к ней никто.

Я опустилась на пол, попыталась сесть, как Отуля, но суставы заныли, поэтому ноги я скрестила перед собой. А она поднесла руку к огню, и пламя потянулось к ладони этакой рыжей нитью.

Коснулось кожи.

Обвило.

Интересно… а у нее, выходит, дар? Но молчу. Жду. Не развлечения ради она эти фокусы затеяла.

Отуля выплетала из огня что-то… что-то, не пойму что. И главное ловко так. Нить эта скользила под пальцами её. А я смотрела. И когда она протянула руку, я дала свою.

- Ай! – вот кто ж знал, что она просто шлепнет огнем по руке. Больно же! Псица дернулась было, но опять легла. А ведь она меня защищать должна бы.

Или не получилось?

Нет, чувствую… да, пожалуй, чувствую. Не так, как Мрака, но тоже неплохо. Я подула на ладонь.

- И что это было?

- Сила, - сказала Отуля заплетая черные волосы в косу. – Он слабый. Тот мужчина. Ты сильная.

Это она про Бекшеева?

Мда, неудобненько получилось.

- Но он сильный. А ты слабая.

Вот… нафиг эти мудрые премудрости. Не для моего они разума. А Отуля улыбается. И резко меняет тему.

- Янка бежать собралась?

Молчу. Ну да ответ ей не нужен. Отуля кивает. И пальцы ловко скользят по глади волос. А ведь ни единого седого! При том, что она прилично меня старше.

- Я за ней пригляжу, - со вздохом говорю я. – Точнее попрошу, чтобы приглядели. Пускай. Силой все одно не удержишь.

Кивок.

- Определим сперва в школу, пусть учится. А дальше как сама решит…

- Хорошо.

А ведь в Янке от Отули ничего и нет. Разве что кожа смугловата, да разрез глаз иной слегка, но именно, что слегка.

- И с Яжинским поговорю…

- Не стоит, - Отуля покачала головой. – Он не пустит. Он уже решил.

Это да… все-таки Яжинский в чем-то уперт до крайности.

- И что он делать будет? Запрет? Силком замуж выдаст? Её еще и шестнадцати нет. А потом? До конца дней в подвале держат станет?

Вздох.

- Мужчина. С мужчинами сложно.

- А то… - тут я с ней всецело согласилась. – Знаешь, где её документы?

Нет, Одинцов, если надо, и новые выправит, но лучше бы без того.

- У меня.

Вот и отлично.

- Вчера твой мужчина спрашивал про Михаила, - она поднялась, а я вот осталась на полу. И когда псица выползла из своего угла и положила морду мне на колени, потрепала её по загривку. Хвост затарабанил по полу.

Надо бы имя придумать.

Только не думается.

- Это не мой мужчина, - зачем-то сказала я, хотя какое ей вообще дело-то?

- Я ему рассказала, что знаю. Думала. Ночью. Вспомнила. Михаил старые бумаги смотрел.

- Старые – это какие?

- Отца моего мужа.

Она упрямо именовала Яжинского именно так.

- Ему они отошли от его отца. А тому, думаю, еще раньше. Мой муж их читал. Что-то писал. Мне не говорил, что. Он тоже полагал, что женщине лишние знания ни к чему.

Это он зря, конечно.

- Но как-то обмолвился, что земля здесь может стоить куда больше, чем кажется.

- Шахты? – вариантов, если подумать, не было. И еще вчера я бы сказала, что это все – фантазии. Жила истощилась.

Были ведь комиссии.

И не одна.

Была геологоразведка. Маги земли… да чего тут только не было, потому что закрыть такую разработку непросто. Но ведь было и другое.

Мишкины отлучки.

Самородные кристаллы в грязном платке.

- Я поднялась на чердак. Отец моего мужа не считает эти бумаги важными. Он давно велел унести их. Как и одежду. Я про них потому и вспомнила. Так вот, этих бумаг не было. Сундук стоял. А бумаг не было.

Чудесно.

- Спасибо, - я поднялась-таки и попыталась поклониться, но спину кольнуло болью. Отуля усмехнулась:

- Твое тело слишком жесткое.

Это да.

Просто деревянное.