Не взывай к справедливости Господа

Дин-дин-дина! Зачем эти колокольчики звучали у него в ушах сладкой музыкой? Песней соловьиной! Зачем теперь визжащим звуком пилорамы имя это разрывает надвое ему сердце? Кто она? Курва-изменщица или просто обычная баба, решившая уладить свою, такую нескладную, такую молодую жизнь? Действительно, права всё-таки Матрёна: что – он для жизни и что – для него жизнь, которая только начала зацветать черёмуховым цветом, но ветер уже начинает осыпать легковесные лепестки под ноги случая.

Кирилл так задумался, так угрюмо подытоживал судьбу, что пропустил свою троллейбусную остановку, и теперь, спотыкаясь на шпалах, не попадая ногами в эти ритмические пропитанные креозотом строчки-лежаки, окольными путями пробирался к заводским корпусам комбината, где находилась монтажная площадка.

Бригада его встретила возбуждённым гулом. Вроде получка была давно, а веселья не убавилось.

– Кирюха, вот тебе башли, а вот сумка, – бригадир сунул ничего не понимающему Кириллу деньги и брезентовую сумку из-под инструмента, – бери на все – водку, а что останется – на закуску! Федула от своих барышей отстегнул. У него теперь медовый месяц начался. «Женюсь! – говорит. – И вот вам на кон!» Так, что работать попозже начнём, всё равно до смерти всё не переделаешь. Давай, гони по шпалам, по шпалам, по шпалам! – по-мальчишески приплясывая, пропел, в обычное время такой строгий, дядя Лёша-Спец, прозванный так за специальную премию, которой были отмечены его нестандартные действия при успешном монтаже химического реактора в жёстких, стеснённых условиях.

Вообще-то, дядя Лёша рабочую дисциплину блюл, но иногда и ему попадала «шлея по хвост», и тогда бригада провожала рабочий день по принципу: «Ты, работа, нас не бойся! Мы тебя не тронем!»

Вот сегодня как раз был, такой же случай. Если «бугор» на «взводе», то и бригада на «спусковом крючке», – всё, как в бою, только гильзы стеклянные…

Кирилл закрутил головой – кому бы передать и сумку, и деньги, но все глядели на него с одним выражением: давай, гони, сынок, чего ты!

Ему не оставалось ничего делать, как, повернувшись, снова – по шпалам, по шпалам, где шагом, а где рысью добираться до винного магазина за пределами промышленной зоны, где водка продавалась всегда в рабочее время, обходя все запреты партии и правительства.

В то время, это не теперь, вблизи школ и предприятий винно-водочные изделия не отпускались, ни при какой цене.

Особенно сердобольных и слишком податливых на быстрые деньги продавщиц ждала уголовная ответственность. До нынешних либеральных законов было ещё далеко, так далеко, что скажи кому-нибудь – обхохочутся.

По дороге ему встретился уже в боевом духе Яблон. Он шёл тем же путём, но в обратную сторону. Улыбчивое лицо друга говорило, что спиртное в магазине ещё не кончилось, – не обеденный перерыв, когда ящик водки расходится, быстрее, чем карты по рукам.

– Ты куда лыжи навострил? – остановился Николай.

– Туда! – кивнул в сторону магазина Кирилл. – Может, пойдёшь со мной? Бригада всё равно на простое. Пойдём!

– Не, – дурашливо мотнул головой Яблон, – возвращаться – дурная примета. Хорошее – потеряешь, а плохое – найдёшь. Топай один, а я тебя здесь на рельсах подожду!

Действительно, водки в магазине было – море, а вот на закуску, понятное дело, денег не хватило. «Если хорошо пить, то зачем же закусывать, – только водку портить. Пьянеть, долго ждать!» – балагурил в свои «звезданутые» часы доблестный дядя Лёша. Да и ребята скажут: «Ништяк, обойдёмся!» Ещё похвалят, что на «закусь» лишнюю бутылку не истратил. Хотя, когда она бывает лишней? Кирилл что-то не припомнит. Выпивалось всё и сразу.

Свидетель тому и автор, который в эти дни тоже монтажничал у дяди Лёши: плоское катал, а круглое – таскал. Что не поддавалось – ломиком!

Радикулит костоломный, паразит, всё помнит, память у него длинная.

Оттуда шли вместе: Кирилл по шпалам, а его друг скользил по гладкому рельсу, раскинув руки-крылья для балансировки, – голова не кружится, тошнота провалилась вместе с похмельным стаканом, лёгкость в членах невозможная. Летит парень!

А Кирилл, ломая шаги, спотыкается на шпалах. Попробовал, как Яблон полетать, да пару раз соскользнул, содрав в кровь об рельс лодыжку.

– Похмелись! Вон целая вязанка в торбе! Чего ты? – наставлял его на ум-разум друг. – Враз крылья отрастут! Легче пера будешь! Чего ты?

Но духота нагретого ползающими туда-сюда мотовозами воздуха, пары креозота, мышиная возня в животе – сделали Кирилла безразличным к радостям дармовой выпивки.

Он протянул сумку со спиртным Яблону:

– Держи! Я в бригаду не пойду!