Не забывай

– Их всех уничтожили во время войны. В деревне учинили бойню, погибло много славных семей. История трогательная и трагичная.

– Бедняги, – сказал Дэвид. – Как долго ты здесь пробудешь?

– Мне нужно вернуться в понедельник утром. Тебе не кажется, что надо поторопить официанта?

Она расслабилась. После того, как самый трудный барьер был взят в самом начале, можно было расслабиться. Дэвид не стал терять времени на раскачку и сразу взял быка за рога. Теперь можно было без колебаний переходить к чувствительным сценам. Кейт была преисполнена уверенности в себе. Она не сомневалась, что сумела заморочить мозги своему несостоявшемуся жениху.

За ужином они поговорили о посторонних вещах. Дэвид, казалось, потерял интерес к ее присутствию в Сен-Мутоне. Он рассказал о Севронсене, в самых пылких выражениях отозвался о ее отце, доведя Кейт до желудочных колик, и в заключение тонко поддел ее друзей. Тем не менее, когда ужин закончился, между сторонами воцарилось негласное перемирие.

– Теперь можно и поговорить, Кейт, поговорить по-настоящему, а то мы большие мастера ходить вокруг да около, не так ли?

– Так, – мелодично ответила она. – О чем ты хотел поговорить?

– Я хочу поговорить о нас и о нашем будущем. Она пристально посмотрела на его узкое лицо, на эти рубленые черты, смягченные светом свечей, на очертание слегка выпяченного рта. Вроде бы ничего не изменилось, но это было чужое лицо, лицо человека, которого она совершенно не знала. И эти глаза под нахмуренными бровями были серьезны, сосредоточены. Ей страстно захотелось узнать, о чем он думает, спрятавшись за своей маской. Вероятно, о том, что она – упрямая сучка или что-то в этом роде. Ни с того, ни с сего на нее напал внутренний смех.

– Кейти?

– Почему ты решил, что у нас есть будущее, Дэвид?

– Я понял, что мы... У меня была куча времени обдумать все, что было между нами, и я готов принять на себя львиную долю ответственности. Ты была права. Я пытался слишком сильно опекать тебя и требовал слишком многого.

– А теперь? – она посмотрела в бокал.

– А теперь я готов на все, чтобы загладить вину. С тех пор как ты уехала, я как проклятый!

Он потер лоб, затем взглянул на нее со смесью отчаяния, безнадежности и страстного желания, способной растопить сердце любой рассудительной женщины.

– Кейти, милая Кейти. Подумай, может быть, ты меня еще хоть чуть-чуть любишь?

Он потянулся за ее рукой, и она позволила взять ее.

– Не знаю, Дэвид.

«Как он сейчас меня домогается», – со злорадством подумала она.

– Чувства просто так не улетучиваются, во всяком случае, такие чувства, как у нас.

– Да, они не исчезают, но трансформируются, Дэвид.

Она встретила его взгляд.

– И что же изменилось в твоих чувствах?

– Слушай, разве недостаточно того, что я была ужасно несчастна? Я не хочу снова пройти через эти муки.

– Но ты меня любишь? – настойчиво повторил он.

– Да, люблю. Но это не означает, что я сейчас брошусь тебе на шею. Боже, Дэвид, неужели ты ничего не понял? Разве такими вещами шутят? Я измучилась, пытаясь выбросить тебя из головы, и вдруг ты возникаешь из ниоткуда, и вся моя решимость пошла коту под хвост, и меня вновь неудержимо тянет к тебе. Нечестно это, нечестно!

Она выскочила из-за стола и быстро пошла по холлу, выбежав через дверь на площадь. Плечи тряслись от сдавленного смеха, Кейт закрыла глаза, пытаясь снова взять себя в руки. После потрясений прошлой ночи она чувствовала себя взвинченной.

Было слышно, как он приблизился к ней со спины, и, развернувшись, Кейт уткнулась лицом в его куртку, прежде чем он разглядел, что истинное состояние ничего общего не имеет со страданиями.

– Прости, Дэвид, я не собиралась устраивать сцену, – пробормотала она, не отрываясь от его груди. Дэвид обхватил ее руками и крепко прижал к себе.

– Кейти, моя маленькая Кейти, не надо плакать. Все отлично, все будет просто чудесно, вот увидишь. Я позабочусь о тебе, радость моя.

Он поцеловал ее в затылок, и Кейт вдруг с изумлением осознала, что Дэвид всегда держался с ней снисходительно. Раньше это не бросалось в глаза, но теперь, особенно в сравнении с Себастьяном, который обращался с ней как с равной, не как с ребенком, даже утешая ее, это стало очевидным. Мысль о Себастьяне немного протрезвила ее, и, оторвавшись от Дэвида, она взглянула на него в слабом свете ночи.

Это была ошибка. Он воспринял ее движение как приглашение, привлек голову и медленным поцелуем раздвинул ее губы. Она оказалась у последнего барьера, самого сложного из всех. Кейт заставила себя ответить, ненавидя каждое мгновение этой близости, но про себя с усмешкой подумала, что Себастьян в этот момент с лукавинкой в глазах призвал бы ее быть стойкой во имя Бога и Англии, и это помогло ей выстоять. Тягостная процедура в конце концов закончилась, и Дэвид улыбался ей, все еще крепко сжимая в объятиях.

– О, Господи, Кейт, какое облегчение! Ты не представляешь, что сделала со мной этим поцелуем. Мне действительно не хватало тебя, веришь?

– Мне тоже не хватало тебя, Дэвид! – она попыталась в ответ тоже улыбнуться.