Не забывай меня (ЛП)

Залитое кровью окно со стороны водителя было разбито, но стекло оставалось целым, и я старался не смотреть на него, но когда поднял дверную ручку, то обнаружил, что она заперта. Я не собирался рисковать разбивать окно рядом с ним, но мне нужно было быстро добраться до него, поэтому быстро достал манжету для измерения артериального давления из сумки, которую схватил, прежде чем выскочить из машины скорой помощи. Пальцами я дернул верхнюю часть дверной коробки, приоткрывая ее настолько, чтобы вставить манжету внутрь, а затем начал качать.

— Давай, давай, — шептал я, чувствуя, как тикают часы, а Рид неподвижно лежит в нескольких сантиметрах от меня. По мере того, как манжета расширялась, дверь начала отходить от автомобиля, давая мне достаточно доступа, чтобы разблокировать ее тонким стержнем, а затем открыть.

Мое сердце за всю мою жизнь не билось быстрее, чем сейчас, но каким-то непостижимым образом мои руки были уверенными, когда я натягивал перчатки, а затем взялся за запястье Рида, и только годы тренировок, проведенных в чрезвычайных ситуациях, удерживали меня на земле.

Слава Богу, у него прослушивался пульс, хотя он был не таким отчетливым, как мне бы хотелось, и его дыхание было поверхностным. Но он был жив. Пока.

— Рид? — позвал я, мне нужно было, чтобы он ответил, но ответа не было. «Черт». — Рид, если ты меня слышишь, я вытащу тебя отсюда. Мне просто нужно, чтобы ты оставался со мной, хорошо? Только не двигайся.

Стон вырвался из его горла, когда я быстро разрезал ремень безопасности, а затем начал визуальную оценку его травм. У него сочилась кровь из раны на левой стороне головы, скорее всего от силы удара об окно со стороны водителя, поэтому была определенная травма головы и возможные травмы шеи и позвоночника. Казалось, не было никаких других крупный кровотечений, хотя повреждения, которых я не мог видеть, всегда беспокоили меня больше всего. Не говоря уже о дыме, выходящем из-под капота грузовика, от которого было трудно не только видеть, но и дышать.

— Что тут у нас? — спросил Майк сзади меня, и я посмотрел через плечо, увидев, что у него есть и носилки, и шейный воротник, уже готовые к работе. Одна из команд пожарно-спасательного отряда остановилась позади нас для оказания помощи, в то время как другие отправились к грузовику, чтобы вытащить водителя, который, как я видел, был в сознании и пытался выйти из машины самостоятельно.

Боясь повредить жизненно важные органы Рида, я осторожно открыл заднюю дверь для Майка, а затем снова сосредоточился на Риде. Майк забрался на заднее сиденье, и вместе с остальными мы начали замысловатый танец, чтобы вытащить Рида из машины, сохраняя при этом его позвоночник неподвижным.

— Медленнее... медленнее, — говорил я своей команде, когда Рид начинал бессвязно бормотать. — Я держу тебя, Рид. Мы все держим тебя. — И потом, успокаивая его, я начал объяснять, что происходит. — Прямо сейчас ты почувствуешь несколько пар рук на своем теле, это для того, чтобы мы могли убедиться, что обездвижили твой позвоночник, и смогли вытащить тебя из машины.

Он издал тихий понимающий стон и закрыл глаза, и когда мы продолжали доставать его, я заметил, что он втягивал воздух всякий раз, когда кто-то касался его правой руки и бока. Остальные тоже это заметили, и я мысленно проанализировал эти травмы, когда мы действовали, перекладывая его на носилки.

Я стоял у головы, когда мы зафиксировали его позвоночник и шею в шейном воротнике, и тогда, наконец, я смог хорошо разглядеть Рида.

Вдоль правой стороны его красивого лица были порезы от осколков стекла, которые выстрелили в воздух, когда грузовик врезался в него, и несколько осколков остались в его щеке. Его темные волосы были пропитаны кровью, стекавшей по брови.

— Рид? Ты можешь посмотреть на меня? — сказал я, вытаскивая фонарик и щелкая им. Когда он открыл глаза, я почувствовал небольшое облегчение, что его зрачки не расширены — что было бы очень плохим признаком в случае травмы головы — и поднял палец, чтобы он проследил за ним. Затем я убрал палец, чтобы посветить фонариком и посмотреть, как он отреагирует, но в этот момент Рид издал ужасный звук, начав задыхаться, и мы начали действовать.

Все время, пока мы его реанимировали — интубировали и подключали капельницу — я продолжал говорить, давая Риду знать, что происходит, хотя, если честно, это было больше для того, чтобы держать меня в здравом уме.

Как только мы загрузили носилки, я забрался через заднюю часть машины скорой помощи, чтобы быть рядом с Ридом, и оглянулся на Майка.

— Ты в порядке? — спросил он, и я знал, что он имел в виду меня, а также Рида. Выдохнув, я быстро кивнул ему.

— Поехали.

Майк захлопнул двери машины, оставляя меня в маленьком пространстве наедине с Ридом и его затрудненным дыханием.

Я не мог вынести этот звук. Не от него.

Мне нужно было нарушить зыбкое молчание, пока оказывал медицинскую помощь и стабилизировал его состояние, и я сказал:

— А ты думал, что неисправность машины латте был самым худшим моментом этого дня.