(Не)зачёт для мажора

– Мне повторить вопрос? – холодно процедила Барби в обёртке деловой леди, вынуждая Андрея, наконец, нехотя посмотреть ей в глаза. Красивые глаза. Цвета зрелых каштанов ранней осенью. Даже с такими же узорами на радужке. Смотрит на него, и эти узоры ярче становятся, словно изнутри горят. Таких он никогда не видел.

– А вы не в курсе?

– Отвечайте на вопрос!

Андрей недовольно цокнул, зажимая между зубами деревянную палочку с такой силой, что кончик отломился. Никто не позволял себе говорить с ним таким тоном. Ещё и в присутствии других.

– Фамилия Борзов Вам о чём-нибудь говорит?

Лена крепко сжала карандаш, когда хам в спортивной куртке с накинутым на голову капюшоном сложил на груди руки, будто ожидая, что она сейчас падёт перед ним ниц и станет прощения молить, что не узнала сына мецената университета.

– Говорит. Как и о том, что правила в учебном заведении существуют для всех без исключения.

Ей стоило огромных усилий выдерживать тяжёлый прямой взгляд парня с замашками всевышнего. Что-то было в нём такое, что ей не нравилось. Пока сложно было понять. Может, если бы она работала в этой сфере дольше, не так бы реагировала на подобное поведение нынешних мажоров.

Парень быстро втянул носом воздух, как если бы втягивал дорожку героина, и напряг скулы.

– И какие же? Просветите меня, – он бросил взгляд на доску, где красивым почерком было выведено имя, и отчеканил: – Елена Юрьевна.

– Во-первых, в помещении снимают головной убор. В вашем случае это капюшон. А во-вторых, на моих парах опоздание приравнивается к прогулу. Вас с другом я уже отметила, поэтому можете отправляться гулять дальше.

Кажется, с этим надменным выскочкой ещё так не разговаривали. Судя по тому, как сильнее вздулись желваки и дёрнулись широкие плечи, ему это не понравилось. Как минимум. Но сдаваться Лена не собиралась. Павел Иванович дал ей свободу крепить каждого из студентов, даже если его фамилия Борзов.

– А если я не хочу?

– Тогда вы помешаете своим одногруппникам получать знания.

– А если мне пофигу?

От подобного нахальства Лену затрясло.

– Выйди! – строго скомандовала она, чувствуя, как от злости вдоль спины растекается мороз. А этот гад сверлил её исподлобья убийственным взглядом и криво усмехался.

– Если я выйду, ты потом сюда уже не зайдёшь!

Он перешёл на «ты», демонстрируя крайнюю степень неуважения. Не зря девушка недолюбливала всех этих богатых баловней судьбы. Они считают, что им всё позволено и можно вертеть мир на любом пальце.

– Не будь так уверен в пустых словах! В следующий раз не опаздывайте!

– Следующего раза для тебя не будет!

А потом Борзов вдруг обернулся и скомандовал:

– Собирайте вещи, пара закончена!

Что? Не успела девушка поглумиться над клоунской выходкой мерзавца, как на смену пришло шокирующее непонимание. Студенты вдруг друг за другом начали вставать и, не глядя на нее, бросать свои вещи в рюкзаки и сумки.

– Что здесь происходит? – негодующий голос опешившей преподавательницы растворился в шуме топота шагающих к двери ног.

Никто. Ни один из них не посмел противоречить этому Борзову. С ума сойти. У девушки пропал дар речи, пока Андрей, облокотившись на дверной проём, пропускал в коридор одногруппников. Он знал, как воспитывать таких вот уверенных в своих силах преподов. Проходили. Ребята научены.

А главное, каким кайфом было наблюдать, как эта стерва ничего не могла поделать. Стояла, сжимая и разжимая кулаки, и кремировала его разъяренным взглядом. А жаль. Девица-то – огнище. Талия узкая, губы сочные, грудь аккурат третьего размера, если без пуш-апа. Он бы проверил, да гадюка своим поведением прямо-таки взбесила. Интересно, как она вообще сюда попала? На вид ей не больше двадцати пяти лет. Отец таких молодых в состав не берёт. Неужели его очередная подстилка заработала известным способом себе новую должность?

Когда кеды последнего студента переступили порог, Борзый послал Лене надменный кивок головой, говорящий, мол, «Ты здесь никто. Всё и вся принадлежит мне, так что притихни и слушай меня, иначе вылетишь пробкой из-под Артёмовского шампанского!», и захлопнул за собой дверь.

Лена так и осталась стоять посреди пустой аудитории, отказываясь верить в случившееся. Сердце колотилось как загнанное, а ладошки стали липкими от гнева и пережитого шока. Разве такое бывает, чтобы не преподаватель указывал студентам, а какой-то ничтожный ублюдок, младше её года на четыре, заставлял почувствовать себя букашкой? Это просто нонсенс какой-то!

Опустив глаза, девушка наткнулась на лекции, на подготовку которых потратила несколько часов. Ею завладела такая злость не только на Борзова, но и на тех, кто не в состоянии сказать слова против, что даже дышать стало тяжело. Уже ведь не детский сад. Некоторые в их возрасте и отцами успевают стать, а это стадо плетётся за ним как бараны безвольные.