(не) зачёт для мажора

Расширенные глаза, как в замедленной съемке, поднимаются на Андрея:

- Что это?

Глава 44

Борзый поджимает губы, ноздри раздуваются. Знал же, что когда-нибудь эта программа даст о себе знать. Кретин безмозглый. Выдыхает, безотрывно гипнотизируя Лену тяжелым взглядом.

Девушку начинает ощутимо трясти. Едва не роняет телефон. Разворачивает его экраном и тычет Андрею в лицо.

- Я спрашиваю, что это? – голос не слушается и срывается от злости.

Андрей набирает в легкие воздух, но он словно застревает в горле, не желая пропихиваться дальше. Нервно проводит пятерней по волосам.

- Это программа, которую я устанавливал, чтобы лучше узнать тебя, - выдыхает, а потом обхватывает лицо Лены, до боли сжимая щеки. - Это было давно. Еще до пожара. Послушай меня, Лена! Я…

Девушка замедленно моргает. Вязкий ком нарастает в горле, а сердце бьется так громко, словно отбойный молоток изнутри запустили.

Дергает головой, не давая договорить, и листает пальцем сообщения, что и так очень хорошо помнила, потому как сама на них отвечала. Жмет на значок мессенджера. С ума сойти! Все переписки с Ирой, звонки, даже фотографии. Происходящее кажется невозможным, какой-то искаженной реальностью, куда вдруг затянуло устоявшуюся жизнь. И в этой реальности даже воздух другой. Тяжелый, густой. Кислород с трудом проникает в легкие, а внутренности обжигает от уродливой правды, пронзившей, словно острый мачете самим Андреем.

- Так вот как ты узнал про бильярд, - догадывается, наткнувшись на сообщение с названием бильярдного зала. - Для чего все это было, Андрей?

Пропасть между ним в одну секунду стала настолько глубокой, что если бы парень полетел в нее, то расшибись он о землю, на поверхности не услышали бы.

Поднес кулак к сжатым губам, а потом снова обхватил побледневшее лицо любимой. В каштановых глазах еще недавний огонь злости потух и сменился бесцветным разочарованием. Самое жестокое, что можно было бы почувствовать от Юрьевны, это именно разочарование. Только не оно. Не сейчас, когда он нашел ее и не собирался никогда отпускать!

- Лена, послушай меня! Это блядская программа была, чтобы найти на тебя компромат, а потом использовать против тебя же. Но я этого не сделал! Не сделал, мать твою, - прорычал сквозь зубы, слыша, как бьется собственный пульс в ушах, и ощущая ледяное дыхание Лены на своих губах на расстоянии пары сантиметров. - Я мог бы. И ты знаешь это! Те долбанные фотки мог бы использовать сразу же после той ночи на бильярде, но не сделал этого. Я не смог! Не смог и не захотел! Ты стала моим всем! А это…. Это просто…. Блядь, я не знаю, почему не удалил ее.

- Я не верю тебе, Андрей, - стоять с Борзовым вдруг стало невероятно сложно.

Парень напротив что-то говорил, убеждал, а Лена вспоминала его правдоподобную ложь и в зале, и у него дома, стоило поинтересоваться, почему тот пошел со Стасом в клуб, если дома есть собственный стол. Все это время влюбленная до одури девушка была у него как муха под микроскопом. Зная каждый шаг, управляя ею как куклой. Не доверяя. Контролируя. Как свою собственность. Или это очередной фарс? Может, мажор с возможностями Бога готовит нечто грандиозное, а она, как дура, позволяла вливать в уши сахарные слова о чувствах, плавиться в его руках. Верить. Наивно верить в то, что в нем могло быть скрыто что-то человеческое, и искренне радоваться тому, что смогла докопаться до истины. Может, любвеобильный студент снимал потом все их ночи на видео и когда был не с ней, дружно смеялся с дружками? Это, конечно, вряд ли. На подобное он бы не пошел. Но разбитое на осколки доверие тяжело склеить.

- У тебя было столько времени удалить ее, но ты не сделал этого. Почему?

Андрей хаотично погладил девичьи замерзшие щеки, уперся лбом в ее и покачал головой.

- Я не знаю. Я собирался. Каждый раз. Но ты… Ты стала для меня такой важной, как никто раньше, и эта одержимость давила на тормоз, не позволяла удалить. Я знал, где ты, с кем общаешься, и был спокоен. Одна мысль о том, что ты можешь соврать или встретиться с кем-то из мужиков, сводила с ума. Ленка... Я впервые в жизни начал бояться потерять кого-то. Понимаешь? Я не ты. Я не подпускаю никого близко, а ты сама пролезла вот сюда, - схватил тонкое женское запястье и положил ладонь на свою грудь. Сжал до боли так, что кости едва не захрустели.

Возможно, она понимала, а может и нет. Мысли разбегались в стороны, не желая сформироваться во что-то конкретное. Под ладонью рваными ударами билось сердце Андрея, а Васильева смотрела в одуревшие от волнения глаза напротив и понимала, что верить теперь этому человеку не сможет. Это глупость. Ребячество. Идиотизм следить за любимым человеком.

- Я бы никогда не стала следить за тобой, потому что доверяю. А ты - нет…

Глубоко вздохнула, выдыхая воздух тонкой струйкой, стараясь не показать слабости. Вырвала руку и отступила на шаг. Снова стены вокруг себя возвела, снова маски, но утаить боли в глазах все равно не получается, и Андрей считывает ее. Каждую долбанную негативную эмоцию, вызванную им самим.