Не загоняйте убийцу в угол

Итак, судья де Марко. Они были едва знакомы, встречались на какой-то летней вечеринке, да еще пару раз где-то сталкивались, поэтому вчера их, можно сказать, познакомили на месте происшествия, как выразился бы репортер. Летние праздники, где не протолкнешься, где разговор ни о чем, улавливаешь только обрывки фраз… И вот теперь оказывается, что женщина, которую он видел мельком на одном из таких сборищ и на которую, как ему помнилось, не обратил особого внимания, на самом деле произвела на него глубокое впечатление, а почему, Карлос не понимал. Часы бежали за часами, напряжение отступало, а образ судьи де Марко все прочнее завладевал его сознанием, чего раньше Карлос не мог и предположить. Крылась ли причина этого в ее власти, власти судьи? Ведь на вечеринках она казалась привлекательной женщиной, яркой личностью, но никак не выделялась в той веселой, непринужденной обстановке, которая обычно царит на таких сборищах. Зато сейчас, по мере того, как смерть судьи Медины и работа на месте происшествия отступали дальше и дальше, образ судьи де Марко становился все более выпуклым, жестким и… вызывал больше опасений, признавался себе Карлос. Нет, страха он не испытывал, но беспокойство – безусловно. Так же он почувствовал себя, когда зашло солнце и повсюду разлился сероватый, сумеречный свет; этот меркнущий свет, хотя и позволял еще различать очертания окружающего мира, уже грозил тенями, мраком, грозил все спутать, а, кроме того, нес с собой холод и неуверенность.

Но сейчас не время предаваться подобным размышлениям. Надо переодеться и ехать за Кармен, он и так опаздывал. Карлос, наконец, повернулся и зашагал по молу обратно, к площадке наверху, где оставил машину.

Уже у самого дома, перед поворотом в «Дозорное», он увидел Хуаниту: она быстро шла по дороге. Карлос удивился и, поравнявшись с ней, затормозил; девушка вскрикнула и посмотрела на него – в глазах ее застыл испуг. Карлос опустил стекло и крикнул:

– Хуанита! Это я!

Девушка перевела дух и прижала руки к груди, словно прикрываясь после пережитого испуга.

– Ой, дон Карлос, как вы меня напугали!

– Почему вы уходите так поздно? – спросил Карлос довольно сухо.

Девушка взглянула на него с беспокойством.

– Я… я завозилась, сеньор, и не заметила, сколько времени. Но у вас все убрано. Моя тетя…

– Хорошо, хорошо, – Карлос небрежно махнул рукой и поднял стекло перед самым носом Хуаниты.

Он отъехал, а девушка, застыв, смотрела ему вслед, не отнимая рук от груди.

– Какого черта ей понадобилось в доме в это время? – раздраженно пробурчал Карлос.

Увидев, что машина въехала в «Дозорное», Хуанита отняла, наконец, руки от груди и быстро пошла по дороге в Сан-Педро, все прибавляя и прибавляя шагу, почти бегом.

Карлос остановился перед своим домом и, не выходя из машины, задумался: вдруг в Хижине еще осталось что-то из пляжной сумки, но тут же прогнал эту мысль – он уничтожил все. Но тогда откуда этот неожиданный страх, эта подозрительность? Одеваясь, Карлос продолжал думать о Хуаните. Скорее всего, она пришла слишком поздно и не успела все сделать вовремя. Но нельзя расслабляться. Он же прекрасно знает, что предосторожность никогда не бывает излишней. Его единственный настоящий враг – он сам, поэтому надо быть особенно внимательным и осторожным. Карлос знал: если он сам себя не выдаст, никто не заподозрит, что он имеет какое-то отношение к этому преступлению.

Глава III

Вызывая на допрос Асунту, кухарку судьи Медины, судья де Марко понимала, что обязана ее допросить, хотя толку от этого не будет. Но получилось иначе: допрос женщины развеял сомнения относительно того, что судья в шутку называла «загадкой картошки». Из рассказа Асунты следовало, что она, а следом за ней племянница, войдя в гостиную, направились прямо к креслу судьи; тут, увидев кровавое зрелище, Асунта, не издав ни звука, потеряла сознание. Когда судья де Марко стала уточнять эту подробность, выяснилось, что Асунта, прежде чем упасть, закричала, но рассказала ей об этом племянница: сама женщина ничего не помнила. Однако судью сильно смущал тот факт, что женщины, войдя, сразу направились к огромному креслу судьи Медины. Во-первых, с порога никто бы не заподозрил, что в гостиной что-то не так, и уж тем более, что там совершено убийство; а во-вторых, гораздо естественнее для них было бы сначала пройти в кухню и оставить там корзинку с картошкой, а уж потом, зайдя за чем-то в гостиную, обнаружить покойника. Но действия Асунты опровергали всякую логику, а рассыпавшаяся по полу гостиной картошка подтверждала искренность ее слов: она вошла, увидела труп и, уронив корзинку с картошкой, рухнула на руки племянницы.

Что могло привлечь ее внимание и заставило повести себя не так, как обычно? Надо было найти ответ на этот вопрос.