Не загоняйте в угол прокурора

— Вопрос о трешке решится…— подтвердил Панин, разглядывая портрет певца. Может быть, и правда следовало посмотреть видеозапись? Узнать, с каким оркестром он поет, кто его окружает на концертах. Если судить по тем зарубежным видеоклипам, с которыми был знаком капитан, звезд иногда показывают в кругу семьи, с друзьями. Иногда они дают короткие интервью. И вдруг капитана бросило в жар. А съемки на площади, которые не закончились из-за того, что пропал певец?! Режиссер Максимов ведь говорил Панину, что хотел снять третий, последний дубль заключительного проезда! А может быть, хорошо получился и первый? Да и все остальные съемки? Как же он оплошал! Прошел мимо такого материала! Эти кадры — живой Орешников за несколько минут до исчезновения. Его настроение, панорама площади… Мало ли какие неожиданности могут поджидать внимательного зрителя при просмотре пленки. Всей пленки, еще не смонтированной.

— Митя, ты заработал хороший обед в «Севере». Даже с бокалом шампанского…

— И с твоим любимым мороженым? — поинтересовался старший лейтенант. Он с удивлением наблюдал метаморфозы, происходившие с Паниным.

— И с мороженым! Только все ближайшие дни оно будет казаться мне горьким. Надо же, такой олух!

— Люблю самокритику,— не удержался Митя.— А в чем загвоздка?

Капитан не принял шутку. Сказал раздраженно:

— Я поначалу считал, что вся история с Орешниковым — блажь. Какой-то розыгрыш! А наше начальство просто решило подстраховаться. Ну а потом упустил, с чего все началось.

— Пропал человек — с этого и началось…

— Со съемок все началось!

Капитан снял трубку, набрал номер Максимова. Долго никто не отзывался, но Панин упрямо ждал. Наконец трубка отозвалась приятным баритоном.

— Лев Андреевич,— без всяких предисловий начал капитан,— ваш фильм об Орешникове еще не готов?

— Нет. Мне его сдавать через месяц. А кто это спрашивает?

— Капитан Панин из уголовного розыска. Вы у меня просто камень с души сняли. Мне бы очень хотелось посмотреть весь отснятый материал.

— Пожалуйста. Пленка проявлена.

— Проезд по площади получился?

— Все получилось. Вполне прилично.— Голос у Максимова был довольный.— Как бы ни вели себя звезды, а фильмы надо сдавать худсовету.

— Когда можно посмотреть?

— Вы хотите посмотреть в монтажной или в зале?

— А какая разница? — Панин ни разу не бывал в монтажной, даже не представлял себе, как это все выглядит.

— В зале — на обычном экране, а в монтажной — на монтажном столе. Изображение маленькое.

— Нет, мне бы хотелось изображение покрупнее.

— Тогда приезжайте к восьми на студию. Я вас встречу. Годится?

— Спасибо. Еще как годится!

Когда капитан положил трубку, Митя-маленький сказал:

— Вот видишь, все уладилось.

— Уладилось! — буркнул Панин.— Разве в этом дело?

— А в чем же?

— Ну как я проворонил? Единственное утешение — пленку все равно только что проявили. И первый дубль получился.

— Это очень важно? — спросил старший лейтенант.

— Орешников исчез во время съемки третьего дубля. А его, третий дубль, оказывается, можно было и не делать.

— Исчез бы в другое время.

— Ладно! — отмахнулся капитан. Ему не хотелось сейчас пускаться в объяснения.— Начальство решило отрядить вас, коллега, на поиски Орешникова. В помощь капитану Панину. Разумеете?

— Да ведь у меня дел непочатый край…

— Всех дел не переделаешь. А вернуть фанатам их кумира — значит восстановить спокойствие в городе.

— Надо так надо. Всегда рад помочь зашившемуся товарищу.

Панин укоризненно покачал головой. Сказал:

— Надеюсь, с твоей помощью разошьюсь. А для начала — поговори с одной дамочкой…

Он дал Кузнецову телефон Инны Печатниковой.

9

Любимым выражением у старшего лейтенанта Кузнецова было «Ну, сила!», и он немало удивился, когда в вестибюле телестудии к нему подошла пигалица, вся голова в мелких кудряшках, и, восхищенно пробормотав: «Ну, сила!»,— поинтересовалась:

— Не из милиции?

Он сразу узнал ее по голосу.

— Так точно…— шутливо отрапортовал оперуполномоченный и, не удержавшись, добавил: — Какая кудрявая девочка! — хотя видел, что пигалице за тридцать. Ему почудилось, что фразу «Ну, сила!» женщина произнесла не случайно — не иначе, как Панин ее подговорил.

Несколько секунд пигалица соображала, как ей отнестись к столь оригинальному обращению. Заметив, что милиционер смутился, она усмехнулась:

— Ладно. Пристрелка закончилась. У вас есть ко мне вопросы?

— Да, Инна Ивановна. Я говорил вам по телефону.

— Тогда — за мной!

Она повела его по длинному коридору, покрытому обшарпанным линолеумом. Двери некоторых залов были открыты: кое-где молодые парни расставляли декорации. В одном зале знакомый диктор сидел за столиком, освещенный ярким светом юпитеров, торопливо перекладывал лежавшие перед ним бумаги. Двери других залов были закрыты, а на табло светлели надписи: «Тихо. Идет съемка».