(не) Заметь! (СИ)

Дорого. Пафосно. Интересно.

Как только появляется хозяин, окружающая атмосфера смягчается, приобретая некий уют и даже претензию на душевность.

Моё присутствие на данном этапе всего лишь формальность. Всё что требовалось от меня в этом деле, уже давным-давно улажено. Поэтому мне не остаётся ничего иного, как удобно разместившись на изящном диванчике, о ноликах в стоимости которого я предпочитаю не задумываться, пить кофе, с интересом просматривая новый, действительно новый каталог тканей и фурнитуры от самых известных производителей.

К миру моды и портновского дела я приобщилась там же на лайнере с подачи моей соседки по каюте, которая и порекомендовала мне один из контрактов посвятить “портняжкам”, как мы ласково называли швейную мастерскую, которая на деле была самым настоящим модным домом.

Тот период моей карьеры ознаменовался полным финансовым провалом, чаевых помощникам не полагалось, и нереальным ростом моих знаний о мире моды и работе подобного рода в частности.

— Татьяна Александровна, — вытягивает меня из воспоминаний зов Михаила. — Взгляните.

Мне предлагают поучаствовать в подборе аксессуаров.

Да, Таня предупредила об этом, вкратце описала процесс выбора и принятия решений боссом.

Идеально следую инструкции и… он меняет тактику, замолкая и ожидая одобрения трёх предложенных комплектов. И дело тут совсем не в том, ЧТО выберу я, а КАК… А с этим у меня опять жопа, потому что я никогда не понимала, чем в подобных ситуациях руководствуется Таня, её объяснения просто взрывали мозг, не проясняя ровным счётом ни-че-го.

Ладно…

Указываю на тот, что, по моему мнению, оказался бы ее выбором — практично-универсальный и да… роскошный, но здесь других и нет.

Сведенные к переносице брови, неподвижности лица босса может позавидовать любой монумент, никакой реакции и такое же ровное, безэмоциональное “спасибо”.

Десять минут. Мы на выходе.

Михаил с неохотой убирает руку с моей талии, чтобы принять звонок, а я поспешно набираю Таню.

— Абонент…

Что?!!

Мне требуется всё мое самообладание, чтобы не швырнуть телефон на красивую, полированную гладь мраморного пола.

— Татьяна Александровна, — практически сразу же Рослов подхватывает меня под руку и с ускорением тянет к двери, — планы меняются, пообедаем уже на борту.

На каком нахрен борту?!!

Упираюсь каблуками в пол, притормаживая и вынуждая босса совершить полуоборот.

На удивление не сердится, а, очаровательно улыбнувшись, сообщает:

— Совместим приятное с полезным. Как насчёт европейских каникул?

— Нет! — восклицаю и, понимая, что перегнула палку, тут же поправляюсь: — У нас очень много работы, Михаил Андреевич.

— Я же сказал с полезным. Сделку с Марловым удалось ускорить. Но время! У нас его нет, поэтому выезжаем сейчас же. Надеюсь, удача так и останется на нашей стороне!

— Но у меня же ничего… — начинаю неуверенно блеять я, параллельно соображая, что же делать.

— Будет! — добивает он меня своим по-мальчишески искрящимся взглядом и, крепко зажав мою ладонь в своей, как будто заранее предвидя, что я попытаюсь сбежать, добавляет: — У тебя, Таня, как раз будет твоя пара дней…

Твою ж-ж-ж!..

Глава 16

Михаил

Крепче сжимаю Танину руку, не давая возможности отстраниться. Чувствую лёгкую дрожь её пальцев.

Страх? Нет.

Ловлю во взгляде нерешительность и… сомнение? Откуда эти долбанные чувства? Их не было даже после того летнего поцелуя, который… Который показал, что ценность Тани, как помощницы намного выше, чем желание приятно провести вместе пару-тройку ночей. Так вот тогда к восхищению просто добавилось терпеливое ожидание моего решения.

Почему это так хреново звучит сейчас? Неделю назад это было “зачем лишать девочку надежды”?

Так удобно… Бл. ть!

При выходе из здания вижу сквозь окна, что небо из дымчато-голубого превратилось в свинцово-серое, нависая над городом мрачными, хмурыми тучами.

На улице меня буквально сбивает сильным порывом ветра с изрядной примесью острых, колючих снежинок. Моментально притягиваю мою спутницу ближе, прикрывая собой, подставив очередной снежной волне свою спину.

Секунда, и она вжимается в меня, пряча лицо на груди.

Удар сердца. Ещё один.

Поднимаю вторую руку, приобнимая её за спину и погружая нос в светлые, мягкие волосы, уже покрывшиеся кристаллами снежинок.

Вдох — тепло жаркой летней ночи среди нашего зимнего безумства. Пусть это длится вечно…

— Михаил Андреевич, пора! — оклик водителя выдергивает меня из наспех сформированной реальности.

С неохотой выпускаю Таню из рук, усаживая в машину.

И мы возвращаемся к тому, с чего начали — максимальное отстранение. Она практически впечатывается в дверь и эта… её сумка… Хочется перехватить её за ручки, опустить окно и с наслаждением швырнуть под колёса проезжающих мимо машин. А потом…

Нет, так дело не пойдет.

— Таня… — мгновенно поворачивает голову, как будто заранее этого ждала. — Нам надо поговорить. Сейчас.

— О чем? — скептический взгляд на водителя. — У меня же два дня? — уточняет с нажимом, следя за мной исподлобья.