Не жалея ни о чем

Вообще-то, я знаю. У Лос-Анджелесской школы дизайна нет филиала в Нью-Йорке.

— Спроси ее. Посмотри, что она скажет. — В его устах это звучит легко, а на самом деле совсем не так.

Прошлой ночью мне потребовалось полчаса, чтобы расстегнуть все пуговицы на платье Ханны. Затем мы оба рухнули в постель, слишком измученные, чтобы разговаривать. Я не упоминал ничего из того, что произошло в лимузине, и она тоже. И я беспокоюсь, что это означает, что она сожалеет о нашем браке.

— Я женился на ней.

Крю издает потрясенный, сдавленный звук.

— Что?

— Когда я был в Вегасе на мальчишнике Гарретта. Я встретил ее в баре отеля, попросил встретиться со мной позже и проснулся рядом со свидетельством о браке.

— Срань господня.

Я смеюсь.

— В значительной степени.

— Тогда что?

— Мы разводимся. Документы были поданы в понедельник.

— Почему?

Я бросаю на него взгляд.

— Потому что мы не собирались жениться.

— Но ты в нее влюблен.

Я быстро отвожу взгляд.

— Не имеет значения.

— Ты сказал ей?

Тишина отвечает за меня.

— Скажи ей, Оливер.

— Я такой же, как он, — говорю я.

— Нет, это не так. Ты хорош в своей работе, и на этом сходство заканчивается.

— Я выбрал ее вместо своей работы прошлой ночью, и я зол на себя из-за этого. Я действительно проебал сделку с «Зэнтех». Эта работа — это то, кто я есть, и я не могу ожидать, что она примет это. Никто не принял.

— Почему ты остался прошлой ночью? — Спрашивает Крю.

— Я…хотел.

Он улыбается.

— Я думаю, ты менее безнадежен, чем ты думаешь.

— Спасибо.

Он протягивает руку.

— Удачи.

Я шокирую нас обоих, заключая его в объятия.

— Я горжусь тобой, — говорю я Крю после того, как мы отходим друг от друга. — За то, что ты противостоишь папе. Занимаешься своими делами. Лили и малышу номер два повезло, что ты их папа.

Крю кивает и опускает взгляд, черты его лица становятся жесткими от эмоций. Впервые я понимаю, что мое мнение может иметь для него значение. Я не чувствовал, что он в чем-то равнялся на меня с тех пор, как мы были маленькими детьми.

— Увидимся позже, — говорю я ему, затем покидаю его кабинет и направляюсь к лифтам.

Моя нога нетерпеливо постукивает, пока я жду прибытия одного из них, и еще раз, когда он опускается в невероятно медленном темпе.

Крю прав, решаю я, наблюдая, как медленно тикают цифры. Я не хочу, чтобы Ханна уехала, не зная точно, что я для нее значу. Альтернатива — потерять ее наверняка, и я знаю, что буду сожалеть об этом.

Как только я возвращаюсь в машину, направляясь к своему дому, я вытаскиваю телефон из кармана. И мой желудок сжимается, когда я вижу, что у меня пропущенный звонок и голосовое сообщение от Ханны.

Сердце колотится у меня в горле, я нажимаю на ее сообщение и подношу телефон к уху.

— Привет. Прости, что делаю это по телефону, но я хотела попрощаться. Я… моя сестра позвонила, и у Эйприл начались схватки. Возникли осложнения при родах. Я не знаю всех подробностей. Но авиакомпания смогла пересадить меня на более ранний рейс, так что сейчас я направляюсь в аэропорт. Я проснулась, а тебя не было, так что я просто…. Я надеюсь, что все в порядке. И если тебе просто нужно было пространство, что ж, я это понимаю. Спасибо за… спасибо. Я подпишу все, что ты мне пришлешь. Так что… прощай, Оливер.

Черт возьми.

А затем я набираю номер пилота «Кенсингтон Консолидейтед».

ГЛАВА 27

ХАННА

Mой папа ждет рядом с пунктом выдачи багажа с дурацкой надписью от руки Любимый (Средний) Ребенок.

Я улыбаюсь, сбрасывая часть усталости и стресса, когда его руки обвиваются вокруг меня. Когда мой самолет приземлился, меня ждал шквал сообщений, в которых сообщалось, что у Эйприл и Эдди теперь есть сын по имени Эзра и что и малыш, и мама счастливы и здоровы.

— Привет, милая.

— Привет, дедушка.

Он смеется.

— К этому званию нужно немного привыкнуть.

— Все действительно в порядке?

— Ага. Просто напугал. Он симпатичный малыш с широко раскрытыми глазами и крошечными пальчиками на ногах. Напоминает мне о том, как ты была маленькой, когда не продлевала рабочие поездки, чтобы провести время с мужем.

Я согласовала продление своей поездки с его помощником, поскольку у меня нет непосредственного руководителя. И я должна была знать, что ему потребуется меньше минуты, чтобы упомянуть о моем более длительном пребывании в Нью-Йорке.

— Мы все еще разводимся, папа. Я опускаю солнцезащитные очки на глаза, когда мы выходим через автоматические двери на солнечный свет. Сейчас по крайней мере на десять градусов теплее, чем когда я уезжала из Нью-Йорка.

Мой отец ничего не говорит, а это хуже лекции.

Я трусиха, которая уехала из Нью-Йорка, не сказав Оливеру о своих чувствах к нему. И я чувствую эхо этой слабости в каждой секунде молчания. На самом деле ни одно из сообщений, ожидавших меня, когда я приземлилась, не было от него.