Не жалея жизни

При аресте Дощанов отрицал показания баев, выставил своих свидетелей. Уездный начальник пишет в том же рапорте, что «на основании показаний свидетелей, допрошенных по просьбе обвиняемого Дощанова, есть основание предполагать, что обвинение основано на вражде, происходящей теперь в Дамбарской волости на почве выборов должностных лиц киргизского общественного управления. Видимо, это мнение уездного начальника имело решающее значение. Дощанов был освобожден из-под стражи.

Как-то в Кустанайском историко-краеведческом музее я ознакомился с воспоминаниями старого коммуниста В. С. Редько. Он пишет:

«…В бытность мою в г. Кустанае в 1966 г. мне был вручен от коллектива музея сборник «Борьба за власть Советов в кустанайских степях», где на странице 36 указывается, что вместо Дощанова председателем трибунала назначили Давыденко. Утверждаю, что товарищ Дощанов был председателем Кустанайского революционного трибунала до падения Советской власти, а я был его заместителем. Давыденко ни одного дня не был председателем».

Обрадовался я, что нашел человека, работавшего вместе с Дощановым в трибунале, но когда кинулся искать, Редько уже не было в живых. Так постепенно уходят наши ветераны, унося с собой бесценные сведения. Досадно было, что работники музея, знакомясь с воспоминаниями, не уточнили в свое время у него, какие конкретные дела он рассматривал, будучи заместителем председателя ревтрибунала…

Очевидно, строка о смещении Дощанова с должности председателя ревтрибунала попала в книгу «Борьба за власть Советов в кустанайских степях» на основании записей С. Ужгина, хранящихся в этом музее. Как видно из них, Ужгин действительно в то время вел борьбу против Дощанова, добивался его смещения. Как раз он и указывает, что вместо Дощанова был назначен Давыденко. Но, как утверждает Редько, Дощанов оставался до конца на своем посту.

Главным обвинением Ужгина против Дощанова было то, что якобы он «все свое внимание, всю энергию товарищей по работе направлял на брачные и калымные споры между казахами, разрешая их на основании шариата и казахского быта. Контрреволюция, поднимавшая голову, очутилась вне поля зрения ревтрибунала…»[64]. Однако приведенные нами факты показывают, что Ужгин был не вполне объективен в этом вопросе. Как относился Дощанов к контрреволюции, видно на примере дела барона Шиллинга.

Летом 1918 года взбунтовавшиеся белочехи и дутовцы, разгромив Совет в Челябинске, двинулись к Троицку. Кустанайская Красная гвардия, направленная навстречу, отступила под давлением превосходящих сил противника. Командование решило распустить бойцов, а командному составу приказало уйти в подполье. Советская власть в Кустанае пала. Двадцать третьего июня 1918 года город был беспрепятственно занят белыми.

В день занятия Кустаная белыми от имени «Комитета народной власти» было опубликовано в газете заявление, в котором предлагалось всем советским работникам явиться в Кустанай для сдачи дел. Некоторые товарищи (Таран, Романов, Кугаевский и другие) приняли это «приглашение» и попали в тюрьму[65].

Председатель Кустанайского революционного трибунала Омар Дощанов.

Вскоре атаман Дутов издал и разослал приказ об объявлении Тургайской области на военном положении, образовании во всех уездах военно-следственных комиссий и о ведении ими дел на всех лиц, причастных к большевизму. В Кустанае незамедлительно создали следственную комиссию, товарищем (заместителем) председателя которой назначили Мартынюка, только что освобожденного из тюрьмы.

— Теперь власть в наших руках! Теперь мы будем омывать руки в большевистской крови, — говорил Мартынюк, радуясь при освобождении из тюрьмы. — Я не остановлюсь, пока собственноручно не расстреляю сто большевиков.

Однажды, получив данные, что в пос. Калиновском скрывается бывший член уездного исполкома Остапенко, Мартынюк выслал туда группу под командой Черникова. За нею последовал и сам. Он думал, что напал на след работника ЧК Оспенникова. Но перепутал фамилии.

— Нет! Не он! — заявил Мартынюк, когда увидел арестованного Остапенко. Но все-таки предложил конвоирам всыпать ему. Конвоиры избили Остапенко прикладами и доставили его в кустанайскую тюрьму.

Мартынюк радовался, когда был арестован в Семиозерной волости Василий Кузьмич Моисеев, член Кустанайского ревтрибунала.

Через несколько дней Моисеева вызвали на допрос. За столом сидели трое: следователь, председатель следственной комиссии Федорович и его заместитель — Мартынюк.

— Пиши! — сказал Мартынюк следователю, встав с места. — Теперь даю показания я: сидящий здесь арестованный Моисеев являлся организатором Красной гвардии…

— Неправда! — прервал его Моисеев.