Не жалея жизни

«…Приехав в Петроград, я сразу же отправился в Смольный. Зашел в секретариат. Доложил секретарю, что я приехал из Сибири с эшелоном хлеба и с письмом лично для Владимира Ильича. Отдал письмо секретарю, и она ушла с ним к Ленину.

Секретарь быстро вернулась и попросила меня пройти в кабинет Владимира Ильича. Вошел в кабинет, поклонился. Вид у меня, очевидно, был растерянный, я не думал, что так скоро буду принят, Владимир Ильич, видя мое смущение, встал со стула, поздоровался со мной, усадил на стул и, обращаясь к присутствующим, сказал: «— Этот матрос из Кронштадта. Он привез из Сибири эшелон хлеба. Мы попросим его рассказать, как там дела».

Оказывается, у Ильича шло совещание по продовольствию. Я коротко рассказал. Ильич задавал вопросы: сильны ли в Кустанае эсеры, как мы разогнали меньшевистский совет, много ли у крестьян хлеба. Я ответил. Когда я сказал, что успеху разгона соглашательского Совета матросами содействовало празднование эсеро-меньшевистскими деятелями «рождества Христова», то присутствующие очень весело и долго смеялись, Смеялся и Владимир Ильич.

Тов. Ленин внимательно слушал меня. Прочитав письмо т. Чекмарева, он, обращаясь к тов. Шлихтеру, сказал: «Молодцы матросы! Куда пошли — везде толк! Надо организовать больше матросских отрядов и посылать их на места. Вы, тов. Шлихтер, назначьте товарища комиссаром продовольствия по Оренбургско-Тургайскому району…»[75]

Во время этой поездки Грушин побывал в Кронштадте и оформил свое вступление в партию большевиков. Вернулся Грушин в Кустанай как комиссар по продовольствию Оренбургско-Тургайского уезда. Он пишет, что за время его работы с ноября 1917 года по 15 мая 1918 года из Кустанайского района было отправлено 5 миллионов пудов хлеба для голодающих губерний, что подтверждается рядом документов. В характеристике, данной Н. С. Фроловым, указывается, что «в результате совместных усилий нам удалось отправить в Питер более 6 миллионов пудов хлеба. Отправка хлеба, — итожит Грушин, — только часть работы. Кроме того, мы, матросы, устанавливали Советскую власть там, где находились».

Грушин вернулся в Кустанай накануне первого уездного съезда и был избран членом уисполкома.

В мае 1918 года части чехословацкого корпуса, сформированного из военнопленных, и белогвардейцы свергли власть Советов в Челябинске. Грушин, как и другие кустанайские красногвардейцы, с оружием в руках пошел на фронт. Н. С. Фролов пишет, что Иван Алексеевич в июне «доставил из Свердловска и передал мне как военному комиссару оружие: винтовки, патроны, револьверы и бомбы для борьбы с белыми. Весь июнь 1918 года Грушин был на фронте…».

После захвата Кустаная белыми он был арестован в одном из поселков и доставлен в организовавшийся комитет «народной власти», который и отправил его в тюрьму, где бывший матрос просидел около десяти месяцев. Здесь, в застенке, заболел сыпным тифом. Был приговорен к расстрелу. Внезапное восстание красных партизан принесло ему свободу.

Освободившись из тюрьмы, Грушин сразу же включился в дела повстанцев, был избран членом реввоенсовета и председателем чрезвычайной следственной комиссии. Но его и других партизан ждала трагедия. Командующий краснопартизанской армией авантюрист Жиляев не подчинился решению реввоенсовета послать одну группу на Орск на соединение с Красной Армией, а другой группой наступать на Троицк. Он развел демагогию, упустил время и оставался в городе, обещая «на месте дать отпор врагу и преследовать его до Троицка». Он мечтал о создании «трудовой республики»[76] с центром в Кустанае.