Не жалею, не зову, не плачу

Мы чокнулись, выпили; я закинул в рот кусочек дешевой полукопченой колбасы. Не так уж богато жил Генка, как я мог бы подумать. Криминальные авторитеты для того и беспредельничают, чтобы как сыр в масле по этой жизни кататься.

– В институте восстановиться можно, – сказал Генка.

– Я в курсе.

– Так в чем же дело?… А может, посадили?

– Нет, забрили. В армию. Два года срочной, два «сверчком»…

– Какие войска?

– Морская пехота.

– А я в десантуре служил! – оживился Возников. – Воздушно-десантный полк, разведрота.

– Я тоже в разведроте служил, старшиной был…

– Да мы с тобой, считай, братья по оружию… За это надо выпить!

Отказываться я не стал. Вошел во вкус, что называется. Не такой уж он и плохой человек, Генка Возников. И не скажешь, что бандит.

– Сейчас чем занимаешься? – спросил он.

– Да так…

– Значит, ничем… Ты в каком сейчас звании?

– Старшина запаса.

– В милиции служить не думал?

– Чего?! – всколыхнулся я.

– А что здесь такого? – нахохлился Генка. – Работа для настоящих мужчин. Я раньше в уголовном розыске работал, сейчас в шестом отделе…

– Ты?! В уголовном розыске?! – Мне показалось, что я вскрикнул, столь сильным было мое изумление.

– Был в уголовном розыске. Сейчас в шестом отделе, борьба с организованной преступностью.

– И в каком ты звании?

– Капитан милиции.

– Капитан?! Ну, ты загнул! Когда ты капитана успел получить?

Теперь я точно знал, что Генка водит меня за нос. За пять лет из армейского дембеля в милицейские капитаны – так даже в кино не бывает.

– Недавно совсем получил, в июле, – спокойно и внушительно посмотрел на меня Возников. – За особые заслуги. Могли бы орденом наградить, а присвоили внеочередное…

– Чтобы капитана получить, надо как минимум лейтенантом стать.

– Стал. В восемьдесят девятом. Средняя школа милиции. Потом уголовный розыск, здесь, в Москве. В самую гущу попал, там такие дела были, что еле выжил. Такая каша была, что на выбор – или звездочки на могилу, или на погоны. Сначала третью пулю получил, а потом третью звездочку…

– Третью пулю?

– Да, две в Афгане, одну здесь… Еще и четвертая была, но так, вскользь, по ноге… Опасная у меня работа, Миша. Особенно сейчас. Но я уже по-другому не могу…

Генка говорил ровно, без надрывов. Шрамы от ранений не показывал, как будто ему было все равно, поверю я ему или нет.

– А удостоверение покажешь? – нервно спросил я.

– Зачем? – удивленно повел бровью Генка.

– Да так… Один тут мне козырял корочками. Боюсь, что липа была.

– Кто козырял?

– Ты удостоверение покажи, скажу.

Возников пожал плечами, неторопливо поднялся, неохотно вышел в прихожую, принес и протянул мне красные корочки с золотым тиснением. Удостоверение сотрудника МВД. Внутри – фотография, печать, капитан Возников Геннадий Павлович, оперуполномоченный шестого отдела МВД. Я пытался найти признаки фальсификации, но не мог…

Генка не вытерпел, забрал удостоверение.

– Что-то я не пойму тебя, Трохин. Что-то с тобой не то.

Он смотрел на меня пристально, выцарапывающим взглядом. Глядя на него, можно было почувствовать милицейскую волну, на которую был настроен его внутренний излучатель.

– Кто тебе показывал корочки? О какой липе ты говоришь?… Зачем ты пришел ко мне, Миша?

Он говорил спокойно, мягко, но я чувствовал жесткость энергетического кольца, сжавшего вдруг мое сознание.

Генка поймал меня на психологическом приеме. Страшней всего было признаться в том, зачем я к нему пришел. Ведь я должен был его убить… Поэтому я решил умолчать о главном, прикрыв его менее значительным.

– Олег… Олег Лазарев, он мне корочки свои показывал.

А ведь я не должен был говорить об Олеге.

– Лазарев? – стал мрачным как туча Генка.

– Что-то не так? – еще больше занервничал я.

– Какие у него корочки?

– Ну, борьба с экономической преступностью…

– Он борется с преступностью?… Это очень интересно. Очень…

Генка продолжал давить на меня взглядом. Как будто он только сейчас понял, что я представляю для него опасность.

– Он же твоим другом, кажется, был…

– Был? Да, был…

– А может, ты с ним и сейчас вась-вась?

– Нет, – мотнул головой я.

– А чего глаза прячешь?

– Да нет… Слушай, ты на меня не дави, не надо! – всполошенно сказал я, энергично тряхнув головой. – Я пришел к тебе за Лизу узнать, ну, как у вас было – не было…

– Долго же ты собирался… Да и не ко мне ты пришел… Значит, Олег Лазарев с экономической преступностью борется? Он тебе удостоверение показывал…

– Да, но не так близко, как ты…

– И ты думаешь, что это липа?

– Ну да…

– А раньше ты так не думал. Почему?

– Да потому… Мы что, на допросе?

– Пока нет, но все может быть… Что Лазарев про меня говорил?

– Ничего…

– А если хорошо подумать?

Генка неожиданно смягчился, перестал давить.

– Ты, Миша, наверное, не понимаешь, кто такой Лазарев.

– Кто он такой?

– Точно сказать не могу, точной информации у меня нет, только оперативные сведения… Боюсь, что он действительно имеет отношение к экономической преступности, но с другой стороны закона. Он работает на организованную преступность. Есть в Москве одна очень серьезная группировка. Если ты не знаешь, говорить о ней не буду. Если знаешь, то сам расскажи, пока не поздно…

– Что пока не поздно?