Не жди меня, мама, хорошего сына

— Значит, доллары. Или евро?.. Скорей всего так. Килограмм долларов должен стоить больше, чем килограмм золота. Или нет? Почем у нас нынче тройская унция?..

— От семисот до восьмисот долларов, — подсказал Матвей. — Правильно ты говоришь, начальник. Лучше чемодан с баксами утащить, чем с золотом…

— Значит, доллары.

— Ну, в долларах, твоя взяла… Но это чистые деньги, отвечаю, все через банк прошли…

Похоже, Комов ему не поверил.

— Чего же ты тогда боишься? Так бы и сказал, пропало девять миллионов долларов.

— Если точней, восемь девятьсот… И не боюсь я, просто не хотел привязывать эти деньги к золоту…

— А золото контрабандное?

— Я тебе ничего не скажу, начальник.

Комов пристально посмотрел на Матвея, презрительно усмехнулся.

— Не скажешь. Видать, много крови на этом золоте…

— Не знаю. У Гены надо спросить. Он, может, в курсе…

— У Гены уже не спросишь. Теперь все шишки на него, да?

— Не будем об этом, начальник. Оформляй дело, отправляй в камеру.

— Оформим дело, и СИЗО тебе будет, Битков…

В камеру Матвей возвращался в подавленном настроении. Он ощущал себя неудачником: и карты раскрыл, и поблажек себе не выторговал.

* * *

«Фупазор! Пэтэушнег! В газенваген, сцука! Факйу, жывотнае!..»

В том же духе, в том же ключе… Стук, стук, стук, стучит клавиатура! Чморите, мальчики! Чморите всех!..

В сетевой паутине Тимоша чувствовал себя пауком; где-то на высоте летают мухи — актеры, певцы, писатели, журналисты. Пусть летают, а Тимоша будет ловить их, вернее, подлавливать — не так сыграл, не так спел, не так написал. Они талантливые, они успешные, но ничего — вот вам, вот! Стук, стук, стук, зависть выбивает обидные слова на клавиатуре. Всех, вся — ф топку, ф печь, ф пекло!..

Тимоша чувствовал себя богом, низвергателем кумиров. Он так увлекся травлей очередной жертвы, что не заметил, как сзади подошла мама.

— Дурью маешься? — качая головой, с упреком спросила она.

— Слифф защитан! — ляпнул Тимоша.

— Что?

— Да так, ничего, — опомнившись, мотнул он головой.

— Нельзя обижать людей.

— На правду не обижаются.

— За правду еще и бьют.

— Да ладно…

— Там к тебе девушка пришла.

— Оксана?! — ликующе встрепенулся Тимоша.

Не так давно и, как всегда, безуспешно он попытался завязать отношения с красавицей барменшей. Слова ей красивые говорил, стихи читал, и ничего, стоит, как на дурака смотрит. Тимоша лишний раз убедился, что люди нормальный язык не понимают… Правда, Сеня подошел и с ходу взял, казалось бы, неприступную крепость. Еще сказал, что Тимоша крутой. Она почти поверила. А когда Сеня ушел, даже телефон его взяла. Правда, свой не оставила. И звонить ему не обещала…

Тимоша вышел в коридор. На пороге стояла девушка. Не сказать, что красавица, но выглядит эффектно. Прическа, косметика, срез футболки значительно выше пупка, плоский загорелый животик, джинсы с такой низкой талией, что можно заметить щетинку лобковых волос…

— Ты Тимофей? — завораживающе улыбнулась она.

— Я.

Он почувствовал, как от волнения немеют пальцы рук.

— Я к тебе по поручению.

— От кого, от Оксаны? — выпалил он.

— Да.

— Проходи.

— Нет, лучше ты. У вас во дворе так зелено, так хорошо…

Они вышли на детскую площадку в окружении пышных кленов и тополей. Не самое хорошее место. Не так давно Тимоша выгуливал здесь собаку, та навалила кучу, в которую влез маленький братик тринадцатилетнего паренька. Подросток возмутился; Тимошу обидела его наглость, он полез в драку, но получил отпор. Мало того, что тринадцатилетний салага отделал его под орех, так его еще и в милицию забрали, до самого вечера продержали…

На скамейке сидела девушка с собранными в косу волосами. Завидев Тимошу, она поднялась, сняла солнцезащитные очки. Он узнал ее. Это была Эльвира, восходящая звезда эстрады, красавица, умница…

— Ну, здравствуй, подонок! — хищно улыбнулась девушка.

Тимоша вспомнил, что недели две назад проехался асфальтоукладчиком по гостевой книге на ее сайте. На всю страну объявил, что Эльвира — проститутка. И для убедительности наврал, что в прошлом году снял ее на Ярославке и… В общем, нафантазировал вдоволь…

— Если правильно, то падонок, — промямлил он с напором на первую гласную в последнем слове.

— Так и знала, что ты чмошник очкастый! — презрительно воскликнула она.

Тимоше не нравился ее боевой настрой, наряд тем более: рокерские перчатки, футболка с длинным рукавом, просторные льняные штаны, кроссовки с высоким берцем.

— А-а, не знаю… — в дурном предчувствии проблеял он.

— Думаешь, тебя трудно было вычислить, мерзописец?

— Э-э, виноват…

— Виноват. А виноватых бьют…

Эльвира вдруг резко крутнулась на месте; Тимоша даже не успел заметить, как она выбросила из-под себя ногу. Пятка с размаха врезалась ему в скулу; удар оказался настолько сильным, что Тимоша не смог устоять на ногах. Он упал в песочницу, ткнувшись носом в сухую собачью какашку.