Не желайте слишком громко

      Следующая неделя до игры прошла как в неприлично розовом, сладком тумане. Меня встречали и отвозили с работы, водили обедать, мы работали на тренировках над танцем – пока Андрюха прикидывал, на основе чего можно сделать, и мы пробовали танцевать под разную музыку, сначала я по отдельности с каждым, пробуя слушать ритм и партнёра, а в четверг как-то так получилось, что на паркете мы оказались втроём… Ну что могу сказать. Адреналиновых мурашек я хлебнула через край, когда вдруг оказалась не с одним, а сразу с двумя классными партнёрами. Играло что-то зажигательное, приближённое к испанским ритмам, и хотя всё оставалось в рамках приличий, но… Танец тоже может говорить, и ещё как. Взглядами, жестами, движениями, прикосновениями. У меня кровь буквально вскипела, и пришлось закрыть глаза, ибо я сбивалась с ритма и отчаянно краснела – в голову лезло всякое неприличное. А судя по блеску в одинаковых зелёных глазах, близнецы отлично это понимали. Я смущалась ещё больше, но идея двигаться только на ощущениях оказалась не самой лучшей: в сознании взвыли все пожарные сирены, и оно на полном серьёзе заявило, что ещё немножко, и домой я поеду не к себе.

      К подобному шагу я точно была не готова, мы между прочим даже не целовались ещё, и потому поспешно закончила безобразие, отговорившись тем, что устала. Братья сделали вид, что поверили. Я окончательно смутилась и почти бегом вылетела из зала, про себя складывая на ушлых ухажёров все ругательства, а в спину мне летел их негромкий довольный смех. Не, они специально, что ли?! Не надо мне так настойчиво показывать, на что оба способны, у меня и так буйная фантазия… От прикосновений кожа горела, и одежда причиняла почти физическое неудобство. Пришлось некоторое время сидеть и глубоко дышать, успокаивая разошедшиеся эмоции. Какие там нафиг страхи, какое прошлое. Я думать толком не могла, меня трясло мелкой дрожью. Ощущение, блин, из разряда «и хочется, и колется». Не то, чтобы боялась, а… даже не знаю, стыдно в мои годы, но, кажется, страшно стеснялась собственных желаний и того, что происходило. Не скромница и не девочка, а вот поди ж ты, такая вот фигня. На бумаге, точнее в файле, пожалуйста. В реальности… Волнение зашкаливало за все мыслимые пределы, грозя перерасти в панику. Эхх, вот что значит, долгое время жить одной. Начинаю думать, что и целоваться разучилась уже, наверное, и остальное… Хм. Или тут как с велосипедом, когда-то научилась, и всё?.. Ой, ладно, надо домой ехать, завтра последний рабочий день, а потом игра.

      И хотя стрёмно было выходить, за последние месяцы я научилась прятать неуверенность и страхи, а потому к стойке направилась с высоко поднятым подбородком и невозмутимой физиономией. Конечно, братья уже ждали. Чего мне стоило не отвести взгляда и договориться с организмом, что мы не краснеем, аки девица в мужской бане, говорить не буду. Но удалось скрыть смущение. Надеюсь. Опасалась, что нарвусь на ехидные шуточки, но обошлось – к машине мы спускались молча. Видимо, мне давали время прийти в себя, что снова приятно удивило. По пути домой я дремала, как всегда – в компании Пашки. И ни сном, ни духом не предполагала, какие потрясения ждут меня в эти выходные, интуиция, похоже, совсем расслабилась и ушла в бессрочный отпуск.

      Пятница прошла, как обычно: утренняя встреча на автопилоте – так получалось, что до работы я ехала с Андреем, а после с его братом, - до обеда попытки продрать глаза и заставить организм проснуться. День плавно катился к вечеру, я уже предвкушала, как всласть высплюсь завтра, а потом – игра. Вместе с братьями в экипаже. Ох, надеюсь не буду отвлекаться. Пашка открыл мне дверь, я нырнула внутрь, мы забрали Андрюху с работы, и я привычно устроилась в объятиях дозорного, предвкушая ещё полчасика сна. Машина тронулась, братья негромко переговаривались, я особо не прислушивалась к разговору, тем более, они обсуждали какие-то там свои заморочки по работе. Как всегда, уснула совершенно незаметно, а вот разбудило нежное прикосновение чего-то, не слишком похожего на ладонь или пальцы Пашки. И запах… Я распахнула глаза и уставилась на крупный полураспустившийся бутон розы насыщенного бордового цвета. Банально, понимаю, но в прошлой жизни мне цветы дарили от силы раза три, и два из них – на восьмое марта. Не то, чтобы я считала это обязательным элементом проявления внимания, но ведь всё равно приятно же, когда мужчина вдруг дарит тебе цветы. Без напоминания и тонких намёков, что ты их тоже, как любая женщина, любишь. Хотя бы иногда.

      Я в растерянности перевела взгляд на Андрея, державшего розу и щекотавшего мне её лепестками лицо. Наверное, на моей физии всё было написано большими буквами, потому что он улыбнулся, мягко, нежно, и спросил:

      - Тебе когда последний раз цветы дарили, чудо?

      В груди образовалась невесомость, и сердце плавало в ней маленьким раскалённым солнышком. Чудом меня ещё не называли. Я совсем смутилась, неловко взяла цветок, порадовавшись, что колючки на стебле отломали, и пробормотала, спрятав взгляд:

      - Я не чудо… я просто человек…