(не) Желанный муж для госпожи (СИ)

Медленно потянула вниз его штаны, а потом просто пробежалась пальцами по обнажённому члену. Этого оказалось достаточно, чтобы он гордо встал, а мужчина что-то простонал, кусая губы. Ещё немного потерпи, я тоже уже на грани!

Последнюю ленточку я повязала на член, соорудив пышный бант. Полюбовалась на дело своих рук: обнаженный мужчина, декоративно привязанный к кровати яркими лентам, с повязкой на глазах, и гордо стоящим бантом! А сам Рем, кажется, уже искусал губы до крови, но стоны не остановить, и он старается не метаться по кровати, при этом так сжимая руки на резьбе спинки, что сейчас раскрошит дерево.

Дотронулась до повязки на глазах, развязывая и снимая ее, и прильнула в поцелуе к губам, заглушая его бессвязные: "Пожалуйста, пожалуйста, госпожа!"

— Что "пожалуйста"? — прошептала ему в губы, и, не слушая "Пожалуйста, разрешите… можно мне…", передвинулась вниз, и дунула туда, где был завязан игривый бантик.

По телу Рема прошла судорога, он почти забился в конвульсиях.

— Давай, развязывайся сам! — сказала, понимая, что могу не успеть. Рем развязал ленты мгновенно, как фокусник. — А теперь можно все! — разрешила, стараясь побыстрее развязать тот самый бантик, и уже сама изнемогая от тяжести и томления внизу живота.

Не помню, кто был сверху, кто был снизу, и вообще не помню подробностей, но такого оргазма я тоже давно не помнила! Чуть отдышавшись, взглянула на Рема — и поняла, что он с удовольствием повторит все в скором времени, если я буду не против. А я, кажется, не против…

Глава 17

Глава 17

Ремир

Все мои прошлые представления об играх и забавах женщин, и не просто женщин, а хозяек, которым ты полностью принадлежишь, сломались. Что это было? Я очень надеялся, что удастся согнать с лица идиотскую счастливую улыбку и в глазах перестанут мелькать какие-то шалые искры. Впрочем, радость можно списать на встречу со своими друзьями — наконец-то! На самом деле, я даже с ними не успел как следует пообщаться, спросить, как жили без меня, узнать, как их устроят здесь. Я очень надеюсь, что в этом гареме мне не придется их защищать. Старший по гарему сразу показался мне очень вменяемым мужиком, а остальные парни тоже не горели желанием строить друг другу пакости или откровенно издеваться. Мне почему-то кажется, что все это зависит от отношения хозяев. Вернее, от моей хозяйки.

Но я забыл и про ребят, и обо всем остальном, когда госпожа Иллария пригласила в свою спальню. А когда уходил, с особенной ясностью понял, почему этот блондин так смотрит на нее. Если с ним что-то подобное делали… думаю, он с радостью умрет ради этой девушки. Или убьет ради нее. Или захочет убить соперника, как я теперь хочу. Но стараюсь держать себя в руках. Хотя бы здесь мне пригодится выдержка, чтобы не показать свою ревность.

Да, девушка, а не госпожа, ведь сам с собою я могу называть ее, как хочу. Теперь она для меня в первую очередь очень красивая девушка, добрая, но очень изобретательная. Или «госпожа Илла» — она разрешила так называть себя наедине! Мне очень понравилось это нежное имя, подходит ей гораздо больше длинного «Иллария».

Алина

Ох, какой же он! Искренний, смущающийся от женского внимания, чувственно реагирующий на любое женское касание! Я ожидала и боялась, если честно, снова увидеть замороженного мужчину, покоряющегося от безысходности или из благодарности. А он совсем не такой.

Внешняя красота не обманчива, под ней скрывается сильный, скромный — как вспомню этого стесняшку, так начинаю непроизвольно улыбаться! — и очень чуткий мужчина. Это как же надо было вколачивать в него страх и ненависть к окружающим, которые он прятал под маской безразличия. Старались его прежние хозяйки, очень старались, но все же до конца не сломали. Может, его бабушке спасибо нужно сказать — сильная женщина воспитала сильного мужчину.

Да, он так реагировал на мои «игры», что почти все игрушки остались неиспользованными — нам и ленточек хватило, и постепенного раздевания перед этим. Так что и пуховки, и зажимчики — да, я прикупила вещицы, которые увидела в Доме удовольствий! — так и остались лежать на месте. Ничего, будем знакомиться постепенно, буду постепенно изучать его тело и все чувствительные точки.

А ведь дома, на Земле, я со своей почти-идеальной внешностью вовсе не была роковой женщиной. Фотомоделью меня нельзя было назвать, но в сорок четвертый размер спокойно влезала, а иногда — и в сорок второй, да и на лицо вполне ничего, сама себе нравилась. Но стеснялась чего-то, и мне даже в голову не приходило такими вещами заниматься.