(не) Желанный покровитель

- Спасибо вам, - улыбаюсь, смаргивая слезы. И усевшись у огромного панорамного окна в зале ожидания, вместе с Аськой наблюдаю, как на посадку заходят самолеты.

«Еще каких-то пятнадцать минут, - смотрю на часы и время в билете, - и гуд бай, Агурский! Тебя я не увижу больше никогда, - напеваю, чуть изменив слова песни.

Рассеянно оглядываю публику. Зал почти заполнен. Скоро посадка.

- Мама, дядя… - тянет играющая с куклой Аська.

Чувствую, как слегка дергаются антивандальные кресла. Кто-то садится рядом. Поворачиваю голову и застываю на месте.

Глеб!

- Что вы здесь делаете? – выдыхаю на автомате. И от охватившего ужаса рискую свалиться в обморок.

- В Прагу лечу, - лениво бросает он. Интересуется буднично. – У вас какие места?

Без спроса вытягивает билеты из паспортов, сличает данные. А у меня внутри закипают гнев и ярость одновременно!

- Что вы себе позволяете? – шиплю, отбирая билеты.

- Рядом сидим, - кивает он, улыбаясь. – Просто хотел удостовериться.

- Вы! – шикаю негодующе. – Да как вы смеете!

- Одним рейсом летим, - самодовольно заявляет он и, поморщившись, оглаживает короткий ежик волос на затылке. – Что тут противозаконного?

«Действительно! – хочется заорать мне. Схватить Аську. Убежать куда подальше. Но ноги становятся ватными, а горло сковывается спазмом. Не закричать, не вздохнуть.

- Нам нужно поговорить, Анечка, - миролюбиво замечает Глеб, накрывая мою ладонь своей. Хлопает легонько. Смотрит внимательно на меня. А меня от этого простейшего действия трусит, как будто к руке двести двадцать вольт подключили.

- Не бойся, - вздыхает он. – Я хочу помочь тебе и Асе. Забодался искать тебя. Уже сил нет.

«Ага, как же!» - усмехаюсь про себя.

- Не смей больше сбегать. Даже не пытайся. Нам нужно поговорить. Решить, как будем жить дальше. Хочешь, здесь все обсудим или в этой Праге твоей. Нас там встретят. У моего товарища дом на Влтаве. Говорит, красивое место…

- Да, - киваю я, прекрасно зная, кого имеет в виду Агурский. – Там из окон виден шпиль собора Святого Вита. Мы со Стеллой останавливались там, когда путешествовали по Чехии…

- Ты знакома со Стеллой Щербетовой? – спрашивает изумленно.

- Да, мы дружим, - киваю коротко и прислушиваюсь к механическому женскому голосу, что-то вещающему о задержке рейса.

- Едем домой, - тут же решает Агурский. – Ну, на фиг время терять? Перестань трепыхаться, Аня. Твоя жизнь никак не поменяется. Я буду только присматривать за вами и направлять в нужное русло, если потребуется.

- Этого я и боюсь, - шепчу, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Главное, не испугать Аську. Она и так жмется ко мне и смотрит на Агурского испуганными глазенками.

- Все хорошо, доченька, - глотая слезы, целую дочку и глажу по спинке. – Все хорошо.

И неожиданно чувствую, как на меня наваливается странное отупение. Будь, что будет!

14. От меня не уйдешь!

Глеб

Ранним утром тихо щелкает дверной замок. Поворачивается ключ. И снова наступает гнетущая тишина. Резко выныриваю из сна. Моментально чувствую затекшую шею и каменную поясницу. Подрываюсь с места и, бросившись к двери, спотыкаюсь об ненавистную собаку. Маленькая злобная тварь отскакивает в сторону. Рычит грозно, но не нападает без хозяйки.

А та… Спит или умудрилась сбежать?

Выскочив в коридор, зажигаю свет. И открыв дверь, прислушиваюсь. Мерно гудит лифт, спуская беглецов на первый этаж.

Наскоро сунув ноги в ботинки, несусь по лестнице вниз. И выскочив из подъезда, успеваю заметить номера отъезжающей тачки. И яркую надпись «Яндекс-Такси».

Второй раз за день уходишь от меня, девочка!

Морщусь, не пытаясь скрыть раздражения. Поднимаюсь в квартиру, собираясь забрать пальто и телефон.

- Чаю хотите? – спрашивает меня радушная Елена Ивановна. А у меня уже подкатывает к горлу тошнота от этого гостеприимства.

- Нет, спасибо, - бросаю на ходу. Прямо в ботинках прохожу в гостиную. Забираю сотовый и, коротко кивнув, выхожу из квартиры.

- Она не вернется, Глеб, - кидает мне в спину Елена. Стоит в дверях и глядит с осуждением.

- Это мы еще посмотрим, - направляясь к лифту, раздраженно бурчу под нос. Опускаю лицо, не желая встречаться с взглядом, полным немого укора. Да ну на фиг!

- Зря вы так, - вздыхает Анькина мать. – Гоняете девчонку…

Голос скорбный, с надрывом. Еще небось и руки заломила в мольбе. Только на жалость давить нечего. Меня этим не проймешь. Другая бы вцепилась в горло. Орала бы, требовала. Пыталась задержать. Ментов бы вызвала… А у Анькиной матери хватает ума только просить слезно. Да, не боец ты, Елена Ивановна! В отличие от дочери. Та прет напролом, ни с кем не считаясь.

- Вы о чем? – приподнимаю бровь.

- Оставьте нас в покое, - сердито отмахивается Елена Ивановна и захлопывает дверь.

- А иначе что? – ухмыляюсь недовольно.