(не) Желанный покровитель

- Самое лучшее – оставить нас в покое. Забыть, что мы существуем. Тогда и ваши враги снова займутся вашей персоной. Если, конечно, они существуют.

- Перестань молоть чушь и подвергать каждое мое слово сомнению. Мне уже надоело с тобой пререкаться…

Глеб устало трет переносицу, морщится. Будто хочет отогнать прочь неприятные мысли.

- Я не могу тебе все рассказать. Но у нашей семьи есть враги. Сама же считаешь гибель Павла умышленной…

- Но за прошедшие три года никто нас не тронул, - парирую на автомате, чувствую саднящую боль в груди.

- Твои измышления не лишены логики, - скупо кивает Агурский. – Вот только вывод один. Кто бы ни был наш враг, он сегодня поднял голову. А значит, нам следует вести себя осмотрительней.

- Вот и ведите, - бухчу как старая бабка и, отвернувшись к окну, смаргиваю слезы.

Пашка, миленький! Что же ты наделал?! Предчувствовал беду и все равно поехал.

Будто снова слышу голос в трубке. Пустой и совершенно беспристрастный. Никаких сожалений или сантиментов. Все четко по делу.

- Анна Владимировна? Кем вам доводился Павел Васильевич Демин?

Доводился! В прошедшем времени! Бьет по нервам, как набатом.

- Доводится… муж… - шепчу еле слышно. Чувствую, как в животе толкается Аська. Инстинктивно прижимаю ладонь к маленькой выпирающей пяточке.

- Вам надлежит приехать на опознание…

- Что? – переспрашиваю, не в силах поверить.

- Труп приезжайте опознать! – гаркает в трубку полицейский.

- Чей?

- Демина Павла Васильевича. Погиб он.

- Как?! Где?! – исступленно кричу в трубку и, услышав короткое «ДТП», медленно съезжаю по стенке.

Три проклятые буквы, разделившие жизнь на до и после. В глазах темнеет, и я проваливаюсь в небытие.

- Нужно срочно ехать в больницу, - хлопочет надо мной мама. Плачет, бьет по щекам и отпаивает водой.

- Павлик, - шепчу пересохшими губами. – Нужно к нему ехать.

- Сначала в больницу, Аня, - тихо, но твердо приказывает мама. – Паше уже ничем не поможешь.

- Ладно, - киваю, чувствуя резкую боль внизу живота. – Заедем к Паше, потом в больницу.

- Нет, - мотает головой мама. – Я уже вызвала скорую. Перестань торговаться. Лучше подумай о ребенке. Если поедешь на опознание, потеряешь и его. Паша бы точно этого не одобрил.

- Тогда ты поезжай, ладно? – прошу мать, обнимая ее руку и прижимая к губам. – Я думаю, это ошибка…

- Конечно, родненькая, - прижимает меня к себе мама и гладит по голове. Обнимает меня как маленькую и ревет, не утирая слез. Так и сидим на полу до приезда скорой.

- Постельный режим! – постановляет доктор, запирая меня в отделении почти на два месяца.

Словно мумия, я лежу на кровати и смотрю в потолок. Даже проститься с любимым не смогла. Да и допустили бы меня к гробу эти чванливые Пашкины родственники? Большой вопрос. Хотя, наверное, смогла бы пройти вместе со Стеллой. Но как бы то ни было, мне удалось ненадолго сохранить в секрете свою беременность.

- Ненавижу вас, Агурские! Как же я вас ненавижу!

Я провожу в больнице больше месяца и попадаю на кладбище лишь на сороковой день. Долго сижу у могилки. Реву. И поддавшись дикому исступлению, подхватываю с дорожки комья грязи и, упав на колени, яростно замазываю ненавистную фамилию. Вытираю слезы тыльной стороной ладони, глажу выбитое в мраморе лицо любимого и сама готова лечь рядом.

- Ты только посмотри на этот ужас, Глеб! – слышу со стороны визгливый голос. – Прогони ее, сейчас же!

Тяжело поднимаюсь с мраморной плитки и, оглянувшись, замечаю разъяренных Пашиных родственников.

- Эй, подожди! – кидается за мной Агурский. Следом за ним пыхтят охранники. Все те же бессменные Юра с Сашей.

Спешу к машине, припаркованной неподалеку. И точно знаю, что Агурский обломается. Из черного Мерса с иногородними номерами выскакивают двое. Один – водитель и охранник. Другой, мрачный мужик с одутловатым лицом и седыми патлами по плечи, Пашкин отец. Василий Павлович Демин.

- Стопэ, Агурец! - рычит он, доставая из наплечной кобуры пистолет. – Аня, быстро в тачку! – командует мне.

Оглядываюсь на своих преследователей. Сталкиваюсь взглядом с Агурским. Нутром чувствую, как он жадно ощупывает меня глазами, и спешу укрыться в спасительное нутро машины.

- Да все нормально, Вася, - замирая на месте, поднимает вверх руки Агурский. – Езжайте с богом!

Вздрагиваю, выныривая из тяжких воспоминаний, и сама себе готова дать по башке.

Елки зеленые! Почему я до сих пор не позвонила Пашиному отцу?! Он наверняка до сих пор торчит у себя в Марбелье. Но точно бы даже на таком расстоянии смог бы отвадить от меня Агурского.

И первым делом, войдя в квартиру и быстро скинув с себя сапоги и пальто, влетаю в туалет. Закрывшись, прислоняюсь затылком к стене. Чувствую холодный кафель и, найдя знакомый контакт, набираю сообщение свекру.

«Папа Вася, мы в беде! Агурский вычислил нас с Асей и хочет увезти в Егоршино. Что делать?»

29. Змей Горыныч Агурский