(не) Желанный покровитель

- Обними меня, - тяжело вздыхает девчонка и проворно забирается на меня. Вот как тут не сдохнуть от восторга.

- Аня, малышечка моя, - бормочу хрипло и уже с трудом совладаю с собой. – Тебе же сейчас нельзя. Давай потерпим, малыш…

- Можно, - шепчет она, обвивая мою шею руками и утыкаясь лицом в ключицу. – Нам с тобой все можно.

Действительно! Мы – муж и жена. И если потихонечку…

Не так конечно, я представлял первый раз с Аней. Но кто я такой, чтобы спорить с леди?

Обнимаю ее обеими руками, целую лицо и шею. Пальцы беспрепятственно скользят по спине и ягодицам. Всего лишь мгновение отделяет нас от точки невозврата. Переворачиваю жену на спину и нависаю сверху. Осторожно приподнимаю ночную рубашку. Обвожу ладонью плоский накачанный животик и покрываю поцелуями каждый миллиметр кожи.

- Аня, девочка моя, - шепчу, задыхаясь от желания. Ее рука птицей скользит по моим волосам. Замирает на затылке. Пальцы зарываются в волосы и нежно гладят макушку.

Так и умом можно двинуться, ребята!

Тяну вниз кружевную ткань трусиков, как пацан немея от восторга. Анька податливо откликается на каждое мое движение. Но стоит мне стащить тонкую тряпку до бедер, как в уши ударяет набатом негодующий голос.

- Глеб! Что ты делаешь?

Поднимаю глаза и тут же встречаюсь с негодующем взглядом.

Чувствую себя насильником, воспользовавшимся невменяемостью женщины.

- Да ты же сама хотела! – стону от отчаяния. И поправив сползшие трусики, ложусь рядом.

- Я наверное тебя неправильно понял, - шепчу, проводя ладонью по Аниному нежному личику. И сам себе готов надавать пенделей за излишнюю поспешность.

- Глеб, - шепчет Анечка, всхлипывая. – Мне сейчас приснился сон и я отчетливо увидела нападавшего…

- Кто это? – рычу не сдерживаясь. – Ты сможешь дать показания? С утра вызову дознавателя…

- Во сне смогла. А сейчас не помню. Но это кто-то свой, Глеб. Близкий ко мне человек.

- Отдыхай, - роняю отрывисто. – Тебе нужно поспать…

Отодвигаюсь в сторону, собираясь встать и пройти в душ. Похоже мне ничего не светит этой ночью.

- Не уходи, - выдыхает Анечка, робко укладывая ладони мне на плечи. – Останься со мной, пожалуйста. Давай займемся любовью…

51. Сколько их было?

Глеб

На своем веку я перепробовал кучу разных баб. С первой меня познакомил отец. Вернее, он подарил мне красивую податливую телочку на мое шестнадцатилетие. Поздравил с вручением паспорта. Затем были мимолетные отношения и длительные. И если честно, я никогда не добивался ни одной женщины. Приперались сами, без всяких уговоров запрыгивали в койку. Некоторых приходилось даже выставлять. И пока в моей жизни не появилась Вера пять лет назад, охрана держала оборону.

- Ты бы хоть график завел, - шутил Вадька Ордынцев, мой тогдашний телохранитель.

И только одна Аня обдала меня игнором. Теперь же, прижимая ее к себе и целуя в висок, я мог бы поклясться на Библии : все женщины до нее просто перестали существовать. Исчезли в тумане вместе с ежиком и лошадкой.

Что же ты сделала со мной, Анечка? Чем околдовала? Я ж теперь ни на кого взглянуть не смогу. Только тебе удалось проникнуть в мое сердце и в одночасье растопить ледяную душу.

Анька дремлет, сопит, обнимая меня. А я даже пошевелиться не могу. Рисую пальцами на спине узоры. Тихонечко целую в макушку и в висок. Руки ползут потихоньку ниже и замирают на ягодицах. Жена, не просыпаясь, трется об меня всем телом.

Знаю, что ей нужен сейчас покой. Все знаю, но ничего не могу с собой поделать.

- Ань, - зову чуть слышно. Она вздрагивает, бормоча что-то неразборчивое. А я покрывая поцелуями лицо и шею, в который раз за сегодняшнюю ночь бужу самую желанную женщину, мою жену.

- Глеб, - проснувшись, тихо шепчет Аня, обхватывая мою шею руками. – Это какой по счету?

- Я их считаю, что ли? – нависаю над женой, вминая ее в постель. Встаю между бедер. Никаких особых прелюдий нам не требуется. Страсть скручивает внутренности, заставляя дрожать от накалившихся эмоций.

С каждым толчком во мне распаляется злость. Кто еще был до меня? Один Павка или целый оркестр? В такие минуты я готов снова оказаться в спальне племянника. Съездить ему по морде и, завернув Анечку в покрывало, выкрасть среди бела дня из квартиры Павла.

Моя. Только моя.

Знать ничего не хочу о предшественниках. Иначе точно умом тронусь.

Анечка всхлипнув засыпает. Осторожно накрываю ее одеялом. И тихо встаю. Накинув халат, выхожу на террасу. Беру с подоконника сигареты, валяющиеся там со времен нашествия Батыя. И подойдя к широкому ограждению, облокачиваюсь на мраморные перила. Закуриваю, крепко затягиваясь и безотчетно пялясь в светлеющее небо. И снова пытаюсь понять, кто стоит за всеми нападениями. Но сколько голову не ломаю, никак не могу найти выгодоприобретателя.

А он есть, твою мать!

Вот только кто? Как бы вычислить!

А вернувшись в комнату, завороженно смотрю на спящую Аню. От слабого света ночника расползаются тени, выгодно подчеркивая тонкие черты лица и невинную мордашку жены. Волосы, мягкой волной лежат на подушке. А синяка и не видно вовсе. Нет, он есть. Но на темной стороне луны.