Не жена

Еще был момент, который меня нервировал. Когда отец Карины ездил получать свидетельство о рождении, то в графе отец поставили прочерк. Записать могли только со слов матери, которая сейчас никак не могла подтвердить данную информацию. Я чувствовал себя при этом отвратительно. Словно чужой. Так, будто я моей малышке никто. Ситуация вышла ужасная.

Мы все — таки сделали ДНК — тест. Хоть в клинике сначала и упирались, требуя согласие матери. Но юрист отца подготовил все бумаги, по которым он имел право дать разрешение на эту процедуру. Карина хотя бы успела сделать это. Ведь он единственный, кому доверила ребенка до рождения официально. Словно еще тогда предчувствовала, что что-то может пойти не так.

Конечно пришлось обратиться в суд. Заявление подал на признание отцовства, прикрепив анализ ДНК. Судом была назначена повторная независимая экспертиза, которая тоже подтвердила результат.

И вот, когда наконец, получил решение суда, сразу же поехал менять свидетельство о рождении дочери. Теперь, в графе отец, Значилась моя фамилия. Отчество хоть не пришлось менять. Отец Карины, когда получал первое свидетельство, смог сделать только это.

* * *

Сегодня нам разрешили забрать Карину домой. Возможно, родные стены помогут ей прийти в себя. Для этого пришлось одну из комнат в доме переоборудовать под медицинскую палата, полностью купив все оборудование. Так же были оплачены услуги медсестры и врача. Пока еще на месяц, с возможным продлением.

Нашей дочке уже полтора месяца, а ее мама все еще не пришла в сознание. Врач отводит глаза, когда сообщает, что изменений в состоянии Карины нет. Она сильно похудела. Заострившееся личико бледное. Потребуется долгая реабилитация, когда она очнется. Именно когда, а не если. Я запрещаю себе даже думать о том, что такого может не произойти.

Сегодня наша дочка впервые улыбнулась мне. Это было так неожиданно, что я растерялся. Она тут же нахмурила свои бровки и приготовилась плакать. Но я тут же ласково заговорил с ней, неся всякую ерунду, и улыбка снова появилась на маленьких губках. Солнышко мое.

Как то не заметили что прошел новый год. Но я все же съездил и купил елку. Пусть поздно, но Карина очень любила этот праздник. Хотелось, чтоб когда она очнется, обрадовалась елке. И тогда мы снова отметим праздник. Всей семьей. Ведь без нее этого мне не нужно.

Я сидел возле кровати и рассказывал Карине о дочери. Держал в руке тонкие пальчики, поглаживая выступающие косточки.

— И еще она улыбается мне. Видела бы ты ее сейчас. Наша кроха самая красивая.

Пальцы в моей руке дрогнули. Я неверяще уставился на них. Погладил и снова увидел чуть заметное движение. Затаив дыхание, перевел взгляд на Карину. Ее глаза дрогнули. А потом, она чуть — чуть приоткрыла их.

— Карин… — хрипло сорвалось у меня. Она снова попыталась открыть глаза — Девочка моя любимая. Просыпайся — прижался губами к тонким пальчикам, целуя. И чудо! Она посмотрела на меня!

Я тут же вызвал врача. Тот быстро вбежал в комнату и начал осмотр, задавая вопросы. Она пыталась что-то сказать, но получался только едва слышный шепот.

В комнату вошли наши отцы. Они с такой надеждой смотрели на нее, что сердце сжалось. А когда губы мой девочки чуть дрогнули, ее отец рухнул на колени возле кровати и зарыдал.

Нас попросили ненадолго выйти. Я с трудом заставил себя покинуть комнату. До сих пор не верилось, что Карина очнулась. Скорей бы снова услышать ее голос.

Пошел за нашей малышкой. Ее мамочка захочет увидеть свою крошку. Наконец — то вся семья будет вместе. Как же нам тебя не хватало. Чудо мое любимое.



Глава 28

Карина.

Я блуждала по темным лабиринтам. Никак не могла найти выход. Казалось, еще немного, еще чуть-чуть, и я увижу дверь, которая выведет меня наружу, к свету. Но все попытки оказывались тщетными раз за разом.

Я слышала голос матери. Она звала меня. Видела ее силуэт. Но чем ближе подходила к ней, тем дальше она становилась от меня.

Это ведь просто сон. Тогда почему не просыпаюсь?

Темнота вокруг становилась какой-то густой, вязкой. И постоянный запах медикаментов.

Потом я стала слышать голос Артура. Он звал меня. Просил проснуться и посмотреть на него. Я пыталась, но ничего не выходило.

Голос отца слышался как сквозь плотный туман. Я брела, держась за стены. Иногда они просто растворялись от моих прикосновений, и я снова искала выход.

Плач ребенка… Он был таким горьким и потерянным, что я сама рыдала в ответ. Казалось, где-то там ждет меня Катюшка. Ей страшно, а мама все никак не может найти к ней дорогу.

Я бежала. Плакала и кричала, отчаянно царапая стены вокруг.

Маленькая моя, мамочка найдет тебя.

Плач малышки разрывал душу в клочья. Безнадежность и липкий страх заполняли сердце.

Как мне отсюда выбраться?

В тот момент, когда силы окончательно начали покидать меня и я упала на холодный каменный пол, плача и молясь, почувствовала легкое прикосновение к волосам.

— Вставай, доченька. Нельзя отчаиваться — голос матери был таким близким. Я всхлипнула и обернулась. Она сидела рядом со мной.

— Мам, я умерла?