Не жилец! История медицины в увлекательных заметках

При переломах костей образуются отломки с острыми краями, которые ранят окружающие их мягкие ткани при любом движении, вызывая сильные боли. Не требуется большого ума для того, чтобы обездвижить сломанную конечность, привязав ее к палке или чему-то еще в этом роде. Люди, сумевшие сделать деревянное копье, сообразят, как из копья можно сделать примитивную шину для сломанной ноги. А сломанную руку на худой конец можно обездвижить, крепко привязав к телу. То, что первобытные люди умели сращивать переломанные кости, доказывают археологические находки — кости с наростами. А раз уж умели сращивать, следовательно, и навыками шинирования обладали.

Хотелось бы добавить еще что-нибудь о первобытной медицине, но пока что добавить нечего. Можно только помечтать о том, как где-нибудь в Танзании или в Иордании археологи найдут пещеру, более богатую артефактами, чем пещера Шанидар, и там, где-нибудь в сторонке будет лежать набор хирургических инструментов, а на ближайшей стене под слоем грязи и копоти окажутся рисунки, иллюстрирующие ампутацию руки или трепанацию черепа… Ах, скорей бы, скорей бы!

Ну а пока что нам пора прощаться с темными первобытными временами и переходить к временам более светлым, которые оставили после себя гораздо больше материала для изучения.

РЕЗЮМЕ.

УЖЕ В ПЕРВОБЫТНОМ ОБЩЕСТВЕ МЕДИЦИНА ДЕЛИЛАСЬ НА ТЕРАПИЮ И ХИРУРГИЮ.

Глава 2 Медицина Древнего Египта

Жана Франсуа Шампольона[5], разгадавшего тайну иероглифов, знают все, кому хотя бы в малой степени интересна история Древнего Египта. Но если спросить: «Кто такой Эдвин Смит и чем он знаменит?» — то на этот вопрос дадут ответ только профессионалы-египтологи. Разве что любители кино смогут вспомнить специалиста по визуальным эффектам Эмиля Эдвина Смита, мастерство которого отмечено премией «Эмми»[6].

Но речь идет о другом Эдвине Смите, о человеке, который случайно внес огромный вклад в развитие египтологии. Да, именно случайно. Историей Смит занимался ровно настолько, насколько это было нужно для торговли антиквариатом. Он переехал из Соединенных Штатов в Египет не для того, чтобы на месте изучать тайны древнейшей из человеческих цивилизаций, а для того, чтобы приобретать раритеты по дешевке, из первых рук. Во второй половине XIX века интерес к древнеегипетским артефактам сильно возрос, Древний Египет вошел в моду, а османское правительство не предпринимало ничего для того, чтобы сохранить историческое наследие одной из своих провинций. Подавляющее большинство артефактов попадало в руки торговцев, а не в руки ученых и вывозилось из страны.

Смит скупал все древнее, без разбора, в том числе и папирусы, которые сам прочесть не мог. Впрочем, папирусы приобретались не для чтения, а коллекционирования ради. Было модным выкладывать на видном месте в своей библиотеке или в своем кабинете несколько листов, испещренных таинственными значками. Можно было заработать состояние на одной сделке. За примерами далеко ходить не нужно. Папирус Эберса, о котором будет сказано чуть позже, был продан Смитом Лейпцигскому университету за сорок тысяч талеров. Университет представлял немецкий египтолог Георг Эберс, в честь которого и был назван папирус.

В 1873 году, когда была совершена эта сделка, в одном талере содержалось восемнадцать с половиной граммов серебра девятисотой пробы, что в переводе на чистое серебро дает шестнадцать целых и семь десятых грамма. Если умножить эту цифру на сорок тысяч, то получится шестьсот шестьдесят восемь килограммов чистого серебра! По современным биржевым ценам (из расчета восемнадцати американских долларов за унцию) такое количество серебра стоит почти четыреста тысяч долларов. По свидетельству одного из знакомых Смита, некоего Дэниэла Уишоу, сам Смит приобрел этот папирус всего за пять фунтов. Если перевести фунты того времени в современные по курсу один к семидесяти, то получится, что папирус, купленный за триста пятьдесят фунтов, был продан за четыреста тысяч долларов! Неплохая прибыль, не так ли? Разумеется, слова Уишоу ничем не подтверждены, но даже если это и выдумка досужего сплетника, то она близка к истине. Сплетники стараются придать своим фантазиям как можно больше правдоподобия и потому не выходят за пределы допустимого, иначе им никто не поверит.

Эдвин Смит был богат, оборотные средства у него водились в избытке, и потому он мог долго придерживать раритеты, ожидая, пока за них предложат хорошие деньги. Так, например, папирус, приобретенный Лейпцигским университетом, пролежал в ожидании своего часа более десяти лет. А другой папирус, называемый папирусом Смита, пролежал в закромах до смерти почтенного антиквара. Впоследствии его дочь передала этот исторический документ Нью-Йоркскому историческому обществу, которое организовало перевод и назвало папирус в честь Смита.