Не жизнь, а роман!

— Нет. Сейчас даже армия не поможет. Согласится ли рыцарь переодеться в хламиду*?

(*в данном случае имеется в виду не древнегреческий плащ, а бесформенная несуразная одежда, не дающая точного определения, что за человек под ней прячется)

— Да. Мы с ним об этом говорили.

— Вы думали об этом заранее? Я так и полагал! Вас тоже надо бы нарядить по-другому.

— Конечно. Хоть в лохмотья, лишь бы не привлекать лишнего внимания.

— Очень разумный подход, — задумчиво произнёс Фернандо, думая о чём-то своём.

Он перебирал имена людей, которые могли бы помочь мадам Катрин, но получалось так, что она права, полагаясь только на себя. Если у неё нет достаточно денег, чтобы оплачивать услуги, то тогда он станет обязанным всем тем людям, что подключились к решению её проблем и, сообразив это, быстро осознал, что ставит себя в невыгодное положение.

Не произойди неудачное восстание христиан, после захвата отцом Нур ад Дина Эдессы, то все решилось бы быстро, но теперь, обстановка крайне усложнилась.

Целый день Катерина отъедалась и интересовалась средствами по уходу за телом. Незначительные заботы и пустяковые проблемы казались ей милыми и необходимыми. Перед уходом она хотела насладиться впрок всеми радостями и прелестями жизни знатной дамы. Вечером ей представили худенького мужчину, который очень смущался от её внимания.

— Это Имад. Он доведёт вас до границы наших земель и с божьей помощью направит вас дальше.

— Рада с вами познакомиться, Имад. Сеньор Фернандо рекомендовал вас как опытного и надёжного человека. В ваших руках будут моя жизнь и жизнь моего сопровождающего. Прошу вас назвать цену за ваши услуги.

Имад стоял, опустив глаза, и только один раз поднял их, обуреваемый волнением, чтобы убедиться, что сеньора не подшучивает над ним.

— Ну, что же ты молчишь? Мадам Катрин спрашивает тебя, какую ты хочешь награду?

Проводник склонился и вновь, не поднимая глаз, ответил, что многим обязан сеньору Фернандо и рад тем, что ему доведётся выполнить его поручение.

Де Вальдивия одобрительно кивнул и, велев позвать Рутгера, начал показывать, какую одежду уместно надеть в дорогу. Это были балахоны из плотной ткани, почти идентичного кроя, что для мужчины, что для женщины. Так одевались бедняки любой веры. Разве что мужчины-христиане предпочитали, чтобы туника, камиза, рубаха, как ни назови, была короче. Никакого верхнего платья в этом варианте не предполагалось. В Европе ноги мужчин прикрывали брэ, а здесь многие сверкали голыми икрами, во всяком случае, в порту.

Рутгер брезгливо приложил к себе одежду.

— Как я буду сражаться в этом тряпье?

— Даст Бог, вам не придётся окропить благословенную землю кровью!

— Мадам, я не вижу смысла в моём переодевании, — рассердился рыцарь, категорично отбросив поданную одежду.

— Рутгер? Мы же обо всём говорили, так что случилось?

— Мой меч выдаст меня в любой одежде.

— Э, сеньора, он прав, — озадаченно воскликнул Фернандо.

— Нет, не прав! — начала волноваться Катя. Ей только перед самым выходом не хватало ставить весь план под сомнение!

— Да, меч — это не дешёвое оружие, но он пойдёт в дело в самом крайнем случае. Зачем издалека привлекать к себе внимание, надев полное обмундирование? Если вы собираетесь одеваться как рыцарь, то буквально бросаете вызов воинам Нур ад Дина. Для меня тогда безопасней прикинутся одинокой нищенкой, чем идти с вами.

Рутгер насупился, но забрал выданный ему балахон. Был бы наряд тёмного цвета, то рыцарь походил бы на монаха, а так — небритое лицо неопределённой национальности и вероисповедания. Рано утром из дома уважаемого сеньора Фернандо де Вальдивия вышли двое мужчин, сопровождая женщину, сидящую на ослике.

Глава 7. Морковкин и другие тяготы путешествия

Они передвигались молча и словно были не вместе, а каждый по отдельности. Высокий мужчина шёл уверенно, нарочно делая большие шаги, будто проверяя на прочность ширину своего длинного одеяния. Оно ему нисколечко не мешало, и это ещё больше раздражало его, сильнее, чем намотанная на голову тряпка, которая должна спасать от солнца, а при необходимости — от пыли и песка. Другой мужчина был на голову меньше первого и чувствовал себя неловко из-за нескрываемого недовольства первого и растерянности женщины. Мадам де Бланшфор спрашивала, как сидеть на осле, за что держаться и как им управлять. Он думал, она шутит, но стесняясь, посмотрел на неё и увидев её настороженное выражение лица, понял, что сеньора действительно не знает и побаивается животное.

— Он спокойный.

— Да? А как… — повторяться не хотелось. На осле не было ни седла, ни уздечки…

— Стукните его — и он пойдёт.

— О, конечно, — Катерине пришлось сдаться. Из этого мужчины лишнего слова не вытянешь. Рутгер посадил её на осла, который абсолютно не обратил на это никакого внимание и потянул животное на верёвке за собой.

— Имад, а как его зовут?

— Осла?

— Да! — она попыталась улыбнуться, хотя сидеть было неудобно.

— Осёл.