Не жизнь, а роман!

— Мой тесть обвинил меня в том, что я заставлял его Женевьеву мыться, и она из-за этого ослабела. А священнослужители считают баню местом разврата, — чувствовалось, что Бертрана это задевает или ранит.

— Ничего не могу сказать про вашу Женевьеву, — осторожно коснулась темы первой жены Катя. — Насильно даримое добро в любой момент может обернуться злом. Поэтому даже из лучших побуждений иногда разумнее отступить. Но почему разврат? — вновь закипела она возмущением. — Человеческое тело создавал Бог и что плохого в том, чтобы видеть его, беречь?

— Обнажённый мужчина и женщина не могут удержаться от блуда, — повторил чьи-то слова Бертран.

— О, у вас совместная баня? — опешила Катя, вспоминая, что таки да, такое практиковалось и на Руси!

— Обычно да, но в замке проживает всего лишь три женщины, и они ходят мыться одни, запирая двери.

— Ну вот, и причём тут блуд? — облегчённо фыркнула Катюша, полностью одобряя раздельное мытьё. — И простите меня за резкое высказывание, но меня чуть не стошнило из-за источаемой вони от вашего служителя, когда он нас венчал. Божьему слуге должно быть стыдно так мерзко пахнуть…

Бертран быстро закрыл рот Кате грязной рукой и гневно на неё посмотрел.

— Я поняла, — мягко отрывая его кисть от своего лица, покаялась она, — никогда, нигде, никому.

Он внимательно посмотрел на неё и медленно кивнул, принимая её слова. А Катерина сделала вывод, что не стоит забываться даже рядом с приятными людьми. Мерзавец Отиз мог похлеще выражаться в адрес церкви, но умел ладить с её представителями на своей земле и знал, когда можно высказаться, а когда стоит прикусить язык. Катя вроде ничего кроме правды не сказала, но эта правда не нужна даже поборнику чистоты.

— Манон, помоги сеньоре разобраться в бане и найди ей сухое чистое бельё.

— Как же ужин? Ведь ждут…

— Подождут. Ты что, не поняла, что тебе оказана честь лично позаботиться о свой хозяйке?

— Благодарю, сеньор. Что же это я, растерялась… не сообразила. Мадам, идёмте, я вам всё покажу, помогу, останетесь довольны.

— Дидье, проследи, чтобы никто не сунулся в баню, пока там моется госпожа.

Катя не посмела сказать, что молодожёнам совместная баня не повредила бы. И дело было не в желании согрешить, а убедиться, что муж вымоется чисто, причём везде! Его чистота — залог её женского здоровья, но интуиция подсказывала, что свободный разговор на эту тему преждевременен, тем более сейчас, когда она так оплошала.

— Сеньора, следуйте за мною, а то вы вся дрожите! — засуетилась Манон.

Она повела Катерину мимо кухни, крикнув своим помощницам, что их господин женился и она ведёт сеньору в баню. Потом они заглянули в комнату, служащую кладовкой. Забрали там куски ткани, несколько кувшинчиков с крышечкой и настоящие шарики мыла.

— Это подарок старого сеньора. Он покупает их у купцов из дальних стран. Понюхайте, как пахнут! — Манон с благоговением протянула Кате маленький шарик. — Мне нельзя таким пользоваться, но вам хозяин не запретит.

— А вдруг ему жалко будет? — поддаваясь доброжелательной хлопотливой суете Манон, Катя почувствовала себя немного капризной и маленькой.

Ей этого так последнее время не хватало, чужой заботы! Весь современный окружающий мир был нацелен на благополучное проживание молодой мамы с двумя детьми, и эта забота, уважение были привычны, незаметны, пока она не оказалась в мире, где женщина чуть ли не ровня собаке.

Желание Манон угодить своей хозяйке подарило приятное дежавю и невольно захотелось усилить количество даримого этой женщиной добра. Вот и вырвался у Катерины провокационный вопрос, на который Манон тут же бросилась отвечать.

— Да как же жалко?! Вы видели, как он на вас смотрит? Он же не сводит с вашего лица глаз, а стоит вам пошевелиться, — заговорщически зашептала она, — мокрая ткань плотнее липнет к вашей фигурке и сеньор едва сдерживает благопристойный вид. Я его с детства знаю и ни на одну деву он так не смотрел, а вы сомневаетесь, что он пожалеет для вас мыла! Да он же подумывал вступать в орден и ни о какой женитьбе не думал!

Катя слушала женскую болтовню и от всей души верила. Не потому, что это правда, а просто она хотела верить. Такая сладость услышать, что ты важна для мужчины, что он тобою околдован, теряется и смущается. Слыша подобные слова, можно представить себе, что обладаешь властью над ним, и это рождает желание сделать своего поклонника счастливым. Она мечтательно улыбнулась, вздохнула, и вернулась в реальность.

Безусловно, она симпатична Бертрану, но не более. Скорее всего, он и сам не знает, почему женился на ней. Отцу он скажет, что замку нужна хозяйка и это верно, но как он будет объяснять отсутствие приданого? Обещание Кати об увеличении дохода он не осмелится озвучить отцу, чтобы не выглядеть дураком.

«Все же есть место чудесам», — в который раз повторила Катя и мысленно поблагодарила Бога.

— Бертран сказал, что у него сын? — осторожно продолжила она беседу, пока они входили в небольшое не особо жаркое тёмное помещение с продолговатым окошком. Манон зажигала свечи и отвечала: