Не зная пощады

– Слушай, – улыбнулся он и приступил к рассказу. – Дядя познакомил нас с Лидией, когда мне исполнилось двадцать пять. Она была племянницей его хорошего друга. Он позже признался мне, что с первого взгляда понял, как мы подходим друг другу. Бенедикт оказался прав. До нее мне нравились другие женщины, но чтобы так полно чувствовать друг друга, понимать с полуслова, мыслить схоже – такого никогда не было. Она была красива особой хрупкой и нежной красотой и невероятно чиста, как может быть чиста только юная неискушенная девушка. Всего через четыре месяца после знакомства я сделал ей предложение. Уже позже Лидия рассказала, что влюбилась в меня с первого взгляда, и для нее не было большего счастья, чем выйти за меня замуж. Наш брак был очень счастливым, он продлился два чудесных года. Лидия забеременела, мы ждали появления на свет сына, когда дядя вызвал в столицу.

В этом месте Кристиан прервался, пальцы его крепче сжались на моих плечах.

– Ты знаешь о происшествии на площади и конечно слышала, что я потерял там свою семью, но даже представить не можешь, что я ощутил тогда, увидев лишь пепел вместо жены, брата и нерожденного, столь желанного малыша. Алира! Я столько времени видел в кошмарах тот день, столько лет этот ужасный горячий пепел преследовал меня в темных мучительных снах, а потом эти сны сменились еще более тягостными – я стал видеть тебя.

Я слушала, затаив дыхание, боясь даже пошевелиться.

– Я ненавидел тебя, действительно ненавидел за то, что желал тело ведьмы, тело порочной сущности, той, что может убивать людей, той, что способна обращать самых дорогих и любимых в пепел. Я ненавидел, пока не узнал тебя ближе.

Он помолчал, потом продолжил, словно через силу произнося слова:

– Говорят, нельзя сильно любить дважды. И это правда. Лидия была бесконечно дорога мне, а она безгранично любила меня, была моей опорой, радостью, тихой гаванью. Я ощутил себя едва ли не предателем, когда понял, что люблю тебя намного сильнее. Те чувства были подобны теплым солнечным лучам, согревающим своим теплом. А ты, Алира, стала наваждением, проклятием, любовью, что сжигает сердце, выжигает дотла душу! Я не знал, что чувства могут быть столь сладкими и горькими одновременно, а любовь причинять такую боль. Я столько лет ненавидел ведьм, что это стало частью меня. Как же я старался изгнать тебя из своей головы, каких усилий стоило не думать о тебе каждую минуту. Я ненавидел, желал, любил безумно и страстно. С тобой я понял, что любовь – это огонь, пожирающий изнутри, это жажда, ненасытная жажда, когда тебе всегда мало того, что получаешь. Ты – это все, как воздух, как вода. Ты – загадка, тайна, дитя природы, колдунья, искусительница и просто молоденькая девушка. Твое тело сводит с ума, стоит лишь коснуться тебя – и ты вспыхиваешь, загораешься от страсти, и влечение становится необоримым. Сначала я думал, что ты – воплощение тьмы, как и остальные ведьмы, потом, в мгновения наших редких встреч я решил, что ты – само средоточие света, и дух твой чист как у ребенка. А после, в тот день, когда мы победили, когда я держал тебя в своих объятиях, прислонив к тому дереву, наслаждаясь твоими стонами, я осознал, что ты – ни то ни другое, ты – мой свет и моя тьма, сочетание непередаваемых, удивительных черт в одной лишь женщине. Я желаю безраздельно владеть тобой, чтобы принадлежала лишь мне целиком. Останься со мной, Алира.

Я слушала, не раскрывая глаз, ощущая слабость в теле, не в силах удержаться на поверхности этого безумного водоворота чувств, но он ждал ответа.

– Кристиан, я согласна, я хочу быть с тобой. Я, наверное, и правда порочна и слаба, но готова остаться рядом, даже если Бенедикт вновь сосватает за тебя чью-то племянницу.

При последних словах Кристиан отстранился, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Алира.

– Да?

– Ты, кажется, не до конца поняла мое предложение, ведь я предлагаю тебе выйти за меня замуж.

Я резко выпрямилась, одаривая мужчину столь же пристальным взором, пытаясь понять, не шутит ли. Я не заметила в его глазах ни намека на веселье.

– Хочешь жениться на ведьме? – недоверчиво спросила я.

– Хочу.

– Но как же… но ведь… инквизиторы не женятся на ведьмах, на нас вообще никто не желает жениться, мы годимся только в любовницы, можем растить детей от любимых мужчин, а замужество – оно для правильных чистых созданий, которые всегда покорны мужу, исполняя его волю.

– Это твое мнение или повторяешь чьи-то слова?

– Я… я просто всегда верила в это.

– Пусть… но какое это имеет значение для меня? Я хочу, чтобы ты была моей законной женой.

– И я хочу, – сказала и прикусила губу.

Хотя бы ради него стоило сначала воззвать к здравому смыслу, напомнить про отношение членов совета, Бенедикта и еще всех тех, для кого смелый инквизитор является кумиром. А я не напомнила, я сейчас вообще про всех забыла, глядя в синие глаза, освещенные искорками нежности подобно драгоценному камню, в гранях которого преломляется солнечный свет. Смотрела и забыла вновь, как дышать.