Не зови меня больше в Рим

– Непременно делюсь! Но она меня не слушает. По ее словам, я неотесанный мужлан, и еще она говорит так: нельзя жить среди людей, все время тыча им правду в глаза. И это меня, честно признаюсь, задевает. То есть то, что касается лично меня.

Он громко рассмеялся. А я глянула на него и тряхнула головой, словно не веря своим глазам.

– Хотела бы я знать, с чего это вы, Фермин, так веселитесь. Мы, конечно, обнаружили доказательства незаконной деятельности Нурии Сигуан, из чего отнюдь не следует, что автоматически прояснились и обстоятельства убийства ее отца.

– Господь нам поможет, инспектор! Разве мы с вами не воплощаем силы добра? А кто обычно выходит победителем в схватке добра со злом?

– Идите к чертовой бабушке, Гарсон! Очень сомневаюсь, что смогу весь день выносить вас рядом в таком настроении. Вы будете мне нужны в доме подозреваемой, потому что вдвоем мы выглядим более внушительно, но как только привезем ее в комиссариат, убирайтесь с глаз моих долой. Допрашивать Сигуан я буду одна.

– Я ваш раб. Приказывайте, чем мне заняться, пока вы будете вести допрос.

– Отправляйтесь в “Нерею” и доставьте сюда Рафаэля Сьерру.

– А что ему сказать?

– Ничего не говорите.

– Как это? Не могу же я свинтить его безо всяких объяснений?

– Свинтить? Господи боже мой! Но раз уж вам нравятся такие словечки, скажите, что свинчиваете его за нарушение законов Испанского королевства.

– Неплохо. Но я еще подумаю, нельзя ли сформулировать это как-нибудь поудачней.

Как и всегда, когда мы пребывали в совершенно разном настроении, в голове у меня всплыл вопрос: как следует относиться к Гарсону – как к оптимисту, который старается разрядить обстановку в самых напряженных ситуациях, или просто как к легкомысленному пустомеле, который может принести в нашей работе много вреда, поскольку не всегда видит реальность такой, как она есть? Словно желая укрепить мои сомнения в его профессиональной пригодности, Гарсон, едва мы подъехали к дому подозреваемой, захотел зайти куда-нибудь выпить кофе. Я наотрез отказалась: не хватало только, чтобы потом служанка встретила нас словами: “Сеньора только что ушла”. Этого я себе никогда не простила бы. Однако Господь, судя по всему, взял нашу сторону, потому что дверь нам открыла сама Нурия Сигуан.

Мы сказали, что должны задать ей несколько вопросов, на что она ответила непреклонным “Я собиралась уходить”. Мне не хотелось с ней спорить, я просто смотрела ей в глаза, пока она не отступила в сторону, жестом предлагая нам войти. Нурия была одета с обычной для нее эклектической элегантностью, и, казалось, лицо ее независимо от настроения выражало крайнее неудовольствие. Она повела нас за собой по коридору, решительно стуча каблуками, и, когда мы уже садились, предупредила:

– У меня очень мало времени.

– В таком случае я буду задавать очень конкретные вопросы. В последние дни вы часто посещали квартиру вашей подруги Маргариты Роки. Не могли бы вы объяснить нам цель этих визитов.

– Маргарита Рока – моя близкая подруга.

– Понятно, но зачем вы так часто к ней ходили?

– Разговор глупый. Зачем ходят к близким подругам?

– А вот сеньора Рока утверждает, что вы приходили к ней, чтобы работать на своем компьютере, – вставил Гарсон.

В глазах Нурии мелькнули удивление и тревога, но она тотчас скрыла их, чуть приопустив веки.

– В этом есть что-то незаконное?

– Сеньора Сигуан, хватит ломать комедию. Ваш компьютер сейчас у нас, и мы прочитали вашу электронную переписку. Помните фразу: “Не посылайте больше писем ни на мой обычный адрес, ни на адрес “Нереи”?

– Надеюсь, у вас имелось разрешение на изъятие моего компьютера, иначе…

– Пожалуйста, объясните, что означает эта фраза.

– Я ничего не стану вам объяснять. Я хочу позвонить моему адвокату.

– Позвоните. И скажите, что он найдет вас в комиссариате.

– Я арестована?

– Пока да.

Трудно было поверить, что мы везем дочь Сигуана в полицейской машине. Я наблюдала за ней в зеркало: она была предельно напряжена и смотрела на всех с видом униженного превосходства, как низложенная королева, которую везут на эшафот. Если бы я не боялась получить нагоняй от комиссара, обязательно надела бы на нее наручники. Это бы слегка покачнуло оборонительные сооружения, которые эта неприкасаемая дама возвела вокруг своей персоны.

Мы привели ее в комнату для допросов, и Гарсон отправился за Рафаэлем Сьеррой.

– А потом что мне с ним делать?

– Посадите в какой-нибудь кабинет, пусть ждет. И постарайтесь, чтобы они не столкнулись с Нурией Сигуан – например, в коридоре.

Я умылась, причесалась и постаралась сделать так, чтобы сразу стало ясно, кто здесь кто. Нурия Сигуан обладала сильным и выдержанным характером, и я в общении с ней должна вести себя именно как инспектор полиции, потому что как человек, как некая Петра Деликадо, я запросто могла бы оскорбить ее. Не знаю почему, но в голову мне сейчас, словно я все еще оставалась юной студенткой, лезли правила, заученные в Академии: для нападения надо искать самую слабую сторону, не терять самообладания, менять стратегию по мере необходимости…