Не зови меня больше в Рим

– Говори, Марианна, пожалуйста, говори.

– Катанью убили совсем не те, кого вы арестовали. Это другой клан каморры, инспектор, они друг с другом враждуют. Тому капо, который сейчас у вас сидит, и вправду Катанья стоял поперек горла. Они ему что-то такое, не знаю что, поручили сделать, а тот потом пошел убивать уже по своему хотению и наделал каких-то глупостей. Понятно, он их подставил, а когда вы приехали в Рим и этот чокнутый вздумал гоняться за вами – это был уже предел всему. И тогда через подставного человека ту семью каморры обманули, сделали так, чтобы они убили Катанью. Как они это сделали, понятия не имею и даже не знаю, за кого они его принимали, когда решили прикончить. Но тем людям, которых вы арестовали, убийство Катаньи вы никогда не сумеете пришить.

– А тебе откуда известно?

– Тот подставной человек – мой друг.

– Он арестован?

– Нет.

– Хорошо, Марианна, очень хорошо. Назови его имя.

Она невесело рассмеялась:

– Нет, инспектор, его имени я вам не скажу, как не назову и тот, другой, клан каморры.

– Сколько же этих кланов?

Она снова засмеялась:

– Вы в таких делах мало разбираетесь, инспектор, в отличие от ваших итальянских коллег. Вот вы и спросите у них, не хотят ли они пощупать другие кланы каморры, только не говорите, что я вам на что-то намекнула, скажите, что вам интуиция подсказывает, а я молчала как убитая. Я вам подсказываю, какой дорогой дальше идти, а заодно надеюсь и себя избавить от мучений на других допросах.

– Почему бы тебе не назвать мне имена? А я постараюсь сделать так, чтобы тебя больше не допрашивали.

– Вы что, хотите, чтобы однажды меня нашли в моей камере убитой? Нет уж, я предпочитаю еще в живых походить! И уясните вы себе наконец: эти имена я никогда не назову и ничего об этих людях не скажу, понятно? Никогда!

– Понятно, но если передумаешь…

– Не передумаю! И вы еще не сказали, собираетесь или нет защитить меня от итальянских полицейских.

Я опустила глаза и сказала:

– Да, я это сделаю. Ничего не расскажу им про то, о чем вы только что мне сообщили, а перед возвращением в Барселону поделюсь своей догадкой относительно действий двух враждебных кланов каморры. Вы этого хотели?

– Да. И я хочу вас поблагодарить, вы по-доброму со мной обошлись, действительно по-доброму. Вам хоть сколько-нибудь поможет то, что я рассказала?

– Надеюсь.

Я вышла слегка пошатываясь и с таким чувством, будто совершаю преступление. И вместе с тем я должна была выполнить данное ей слово. Я получила чрезвычайно важную информацию: каморра дала Катанье некое задание, которое он выполнил в Испании, и заплатила за него. Сведения, которые я собиралась скрыть от итальянцев, не относились к моему делу. К тому же они были не такими уж и конкретными. Но тут я поняла, что никакой вины за мной нет, и не изменила своего мнения, даже встретившись в дверях с Абате.

– Ну, сказала она что-нибудь для тебя интересное?

– Да, каморра, по всей видимости, как раз пять лет назад дала Катанье какое-то поручение. Попроси Торризи, чтобы он поднажал на этом пункте, когда будет допрашивать задержанных мафиози.

– Если они и вправду поручили ему прикончить Сигуана, то ни за что в этом не сознаются. Они ведь прекрасно знают, что у нас нет никаких доказательств.

– Пожалуй, я помогу вам их добыть.

– Будем надеяться. А сейчас, если у тебя есть время, пойдем выпьем по рюмке.

Я согласилась. Пока нам наливали белое вино, Абате не сводил с меня глаз. Стало понятно, что вот-вот начнется разговор, которого я бы предпочла избежать. Я не ошиблась.

– У меня была такая мысль, Петра, что сегодня вечером мы могли бы поужинать вместе, а потом… – Он сделал долгую и многозначительную паузу, после которой продолжил: – А потом простились бы как следует.

– Нет, – сказала я мягко и улыбнулась.

– Я сделал что-то… в какой-то миг?..

– Нет. Все было великолепно.

– А тогда… Приступ супружеской вины?

– Понимаешь, Маурицио, гориллы занимаются сексом, когда им этого по-настоящему хочется, и он доставляет им невероятное удовольствие, но… иногда возникают мимолетные желания, которые больше не повторяются.

– Но ведь и у горилл бывают чувства.

– У тех, с которыми была знакома я, нет.

Он громко расхохотался и посмотрел на меня с одобрением:

– Петра Деликадо, ты фантастическая женщина! Остается только надеяться, что сейчас ты не начнешь читать лекцию в духе Национального географического общества о жизни горилл. Позволь мне выпить за тебя!

Он поднял свой бокал, я повторила его жест. Сделав ритуальный глоток, он сказал:

– А вот это и будет моим прощанием.

Он нагнулся, взял мою голову обеими руками и бесстрастно поцеловал меня в губы. Потом предложил, заметно оживившись:

– Давай позвоним Стефано Торризи и его жене. Вдруг они захотят присоединиться к нам – тогда мы поужинаем вчетвером!

– Позвони еще и Габриэлле Бертано.

Мысль была гениальной – и ужин удался на славу. Торризи выбрал замечательное вино, и мы вдосталь наговорились обо всем на свете. В течение вечера я уловила подходящий момент, чтобы подбросить идею, о которой шла речь у нас с Марианной.