Неандерталец. В поисках исчезнувших геномов

Но Матиаса все же ждал утешительный приз. Последовательность второго неандертальца всего лишь подтвердила первую, расшифрованную в 1997 году и опубликованную в Cell. Но теперь у Матиаса вместе с неандертальцем из Виндии получалось целых три последовательности. Следовательно, можно было уже сказать кое-что о генетической вариабельности неандертальцев. Кое-что очень существенное. Имея три последовательности, можно, как утверждает генетическая теория, с пятидесятипроцентной вероятностью выявить самую древнюю линию, предковую для популяции в целом. Выходило, что у трех неандертальцев различались 3,7 процента нуклеотидных позиций. Для сравнения нужно было проверить, какова эта разница у человека и человекообразных обезьян. Для начала мы посмотрели тот же фрагмент мтДНК у 5530 людей со всего мира. Из этой выборки мы брали по три случайных варианта и для них считали различия. Затем разницу по случайным тройкам усреднили. Получилось около 3,4 процента, что очень близко к значению по трем нашим неандертальцам. Затем нашли доступные данные по аналогичному фрагменту мтДНК для 359 шимпанзе. И проделали те же самые расчеты. Разница оказалась 14,8 процента. А для 28 горилл — 18,6 процента. Так что у неандертальцев генетическая вариабельность была низкой, сравнимой с современным человечеством, и ниже, чем у обезьян. Рискованно, конечно, делать заключения всего по трем индивидам, мы так и написали в Nature Genetics, опубликовав наши результаты позже в 2000 году; желательно, как мы подчеркнули в статье, провести исследования большего числа неандертальцев. Но все равно вывод остался прежним: генетическая изменчивость неандертальцев невелика, и все они берут начало от небольшой популяции, совсем как мы, люди^[38].

Глава 7 Новый дом

Жизнь ведет затейливыми путями. Как-то в 1997 году, незадолго до публикации первой неандертальской ДНК, секретарша доложила, что звонил некий пожилой профессор и просил его принять. Он сказал ей, что хотел бы обсудить со мной планы на будущее. Не имея представления, кто это, я решил было, что какой-нибудь профессор на пенсии желает поделиться со мной своими бредовыми идеями о человеческой эволюции. Я очень, очень ошибся. Он пришел поговорить о вещах исключительно заманчивых. Он объяснил, что говорит от лица Общества научных исследований Макса Планка (Max-Planck-Gesellschaft zur Förderung der Wissenschaften, сокращенно MPG), которое поддерживает фундаментальные исследования в Германии. Помимо прочего, оно финансирует программы по развитию высокорейтинговой науки в Восточной Германии, объединившейся семь лет назад с Западной Германией. Одной из основных задач общества было способствовать развитию тех областей науки, в которых Восточная Германия серьезно отстала. По вполне понятным причинам антропология оказалась в числе слабых звеньев.

Как и у многих немецких общественных институтов, у MPG был предшественник в довоенной Германии. Назывался “Общество кайзера Вильгельма”, его основали в 1911 году. Это общество было образовано и функционировало в виде институтов вокруг выдающихся ученых, таких как Отто Ган, Альберт Эйнштейн, Макс Планк, Вернер Гейзенберг, тех гигантов, которые работали, когда Германия была ведущей научной державой. Мгновенный конец той эпохе положил Гитлер, выгнав лучших ученых, потому что многие из них были евреями. Несмотря на то что Общество кайзера Вильгельма формально считалось независимым, оно тоже стало частью нацистской военной машины, проводя, например, исследования вооружений. Ничего удивительного. Хуже, что Общество кайзера Вильгельма через Институт антропологии, человеческого наследия и евгеники проводило расистские исследования, переросшие в преступления. В этом берлинском институте вместе с профессорами работали такие научные ассистенты, как Йозеф Менгеле, проводившие эксперименты на заключенных Аушвица, на взрослых и на детях. И если Йозеф Менгеле был после войны приговорен за свои преступления, то профессора остались как бы ни при чем, многие из них стали преподавать в университетах.