Неандертальский параллакс. Люди

Арне Эггебрехт из Музея Рёмера Пелицеуса в германском Хильдесхайме предположил, что египетская мумия, купленная недавно на распродаже старого парка развлечений в Ниагара-Фолс, – это на самом деле Рамзес I, основатель династии, включающей Сети I, Рамзеса II (которого в «Десяти заповедях» играл Юл Бриннер[2]), Рамзеса III и царицу Нефертари. Мумия сейчас хранилась в Университете Эмори в Атланте, но образцы ДНК были присланы на анализ в Торонто; лаборатория Мэри была мировым лидером в области извлечения древней ДНК, благодаря чему она и познакомилась с Понтером Боддетом. В отсутствие Мэри Дария достигла значительного прогресса в деле с предполагаемым Рамзесом.

– Профессор Воган?

У Мэри ёкнуло сердце. Она повернулась. В дверях лаборатории стоял высокий худой мужчина за шестьдесят. У него был глубокий грубый голос и причёска под Рональда Рейгана[3].

– Да? – Мэри почувствовала тошноту; мужчина загораживал единственный выход из комнаты. На нём был тёмно-серый деловой костюм с серым шёлковым галстуком – узел галстука ослаблен. Мгновение спустя он вошёл в лабораторию, выудил из серебристого кейса визитную карточку и протянул Мэри.

Она взяла её, смутившись того, что рука предательски дрожит. Карточка гласила:

«Синерджи Груп»

Дж. К. (Джок) Кригер, доктор наук.

Директор

Там был логотип: изображение земного шара, аккуратно разделённого надвое. На левой половине океаны были чёрные, а континенты – белые, на правой – наоборот. Почтовый адрес указывал на Рочестер, штат Нью-Йорк, а адрес электронной почты оканчивался на «.gov», что означало принадлежность организации к правительству США.

– Чем могу помочь, доктор Кригер? – спросила Мэри.

– Я директор «Синерджи Груп», – сказал он.

– Да, я прочитала. Никогда не слышала о такой.

– Пока о нас никто не слышал, и мало кто услышит. «Синерджи» – правительственный аналитический центр, созданием которого я занимаюсь последнюю пару недель. Мы взяли за образец корпорацию «RAND»[4], хотя и в меньшем масштабе, по крайней мере, на текущем этапе.

Мэри слышала о «RAND», но мало что знала о ней конкретного. Но всё-таки кивнула.

– Один из наших основных источников финансирования – INS, – сказал Кригер. Мэри вскинула брови, и Кригер пояснил: – Служба иммиграции и натурализации США.

– Ах, – сказала Мэри.

– Как вы знаете, инцидент с неандертальцем застал нас – застал всех – со спущенными штанами. Всё закончилось фактически раньше, чем успело начаться, а мы первые несколько дней считали, что это ещё одна дурацкая газетная «утка», – как сообщение о встрече с йети или о появившемся на сушёном черносливе лике матери Терезы.

Мэри кивнула. Она сама не сразу в это поверила.

– Конечно, – продолжал Кригер, – есть вероятность того, что портал между нашей и неандертальской вселенными больше не откроется никогда. Но если это всё-таки произойдёт, мы должны быть к этому готовы.

– Мы?

– Правительство Соединённых Штатов.

Мэри почувствовала, как её спина напряглась.

– Портал открылся на канадской территории, так что…

– На самом деле, мэм, он открылся в миле с четвертью под канадской территорией, в Нейтринной обсерватории Садбери, которая является совместным проектом канадских, британских и американских организаций, включая Университет Пенсильвании, Вашингтонский университет, а также Лос-Аламосской, Лоуренсовской и Брукхейвенской национальных лабораторий.

– О, – сказала Мэри. Она этого не знала. – Но шахта «Крейгтон», в которой находится обсерватория, принадлежит Канаде.

– Точнее, канадской публичной корпорации «Инко». Но послушайте, я здесь не для того, чтобы спорить о суверенитете. Я просто хотел дать вам понять, что у США есть законные интересы в этом деле.

– Хорошо, – ледяным тоном ответила Мэри.

Кригер помолчал; он явно чувствовал, что слишком уклонился от темы.

– Если портал между нашей и неандертальской вселенными снова откроется, мы хотим быть готовыми к этому. Защита портала не выглядит большой проблемой. Как вы, возможно, знаете, на командование двадцать второго крыла канадских ВВС, которое базируется в Норт-Бей, возложена задача обеспечения безопасности портала от вторжения или террористических атак.

– Вы шутите, – сказала Мэри, хотя и подозревала, что вряд ли.

– Нет, не шучу, профессор Воган. И ваше, и моё правительство относятся к ситуации очень серьёзно.

– А какое отношение к этому имею я? – спросила Мэри.

– Вы идентифицировали Понтера Боддета как неандертальца на основании анализа его ДНК, так?

– Да.

– С помощью такого рода анализа можно идентифицировать любого неандертальца? Можно ли надёжно определить, что данное лицо является неандертальцем или человеком?

– Неандертальцы и есть люди, – сказала Мэри. – Мы принадлежим к одному роду Homo. Homo habilis, Homo erectus, Homo antecessor – если считать его отдельным видом – Homo heidelbergensis, Homo neanderthalensis, Homo sapiens. Все мы – люди.

– Признаю свою ошибку, – Крикер кивнул. – Как мы должны себя называть, чтобы отличить нас от них?

– Homo sapiens sapiens, – ответила Мэри.