Неандертальский томагавк в астроархеологии

— Нет парадокса, — ответила Олив, — Вы полагаете, что «мамонтов ген» был построен в Лаборатории молекулярной биокибернетики, Атиу, Острова Кука, потому что именно оттуда этот ген распространился через эксперименты с женщинами — волонтерами. Но история науки сообщает, что первые версии «мамонтового гена», называвшиеся ГРАТ «генетический регулятор активности теломеразы», появились в начале XXI века, не в Океании, а в Сан-Франциско, Калифорния, США. Просто, в Америке репродуктивные эксперименты с генами человека были запрещены, а в Океании — нет. Но, запреты в развитых индустриальных государствах той эпохи можно было нарушить, если иметь достаточно денег и политического влияния. У моего отца были проблемы с генами в результате участия в какой-то секретной военной атомной программе и, когда стало абсолютно ясно, что в рамках этого запрета у него не будет здоровых детей, он где-то надавил, и… Деталей я, конечно, не знаю. Что-то мне рассказал доктор Фицлонк наш семейный врач, который занимался моим здоровьем еще до моего зачатия. Это звучит странно, но это именно так, вы понимаете. Доктор Фицлонк опекал меня до 16 лет, и я обязана ему не только… биологически, но и вот этим.

Она еще раз выразительно коснулась своего лба ладонью.

— Значит, — произнес Тулл, — ваши гены несут экспериментальный фрагмент, который предназначался для устранения последствий радиации, но дал побочный эффект?

— Да. Доктор Фицлонк говорил об этом, и это вполне логично. Ведь побочный эффект стандартного «мамонтового гена», это увеличение радиационной сопротивляемости примерно на два порядка. Эти два эффекта сцеплены, не так ли?

— Это так, — кэп-инструктор кивнул, — А когда доктор Фицлонк сообщил вам о вашем потенциале продолжительности жизни?

— Когда мы расставались, — ответила Олив, — Мне тогда было 16 лет, а ему уже пошел девятый десяток, и он устал. В Гренландии, куда он улетел, он дожил до 103, но он не столько работал, сколько подводил итоги жизни. Его мемуары очень интересны, хотя, разумеется, там нет ни слова об истории с моими генами. А теперь, Тулл, пожалуйста, подождите несколько минут. Мне надо собраться с силами, чтобы говорить дальше.

Олив Дебрюс молчала, наверное, четверть часа, всматриваясь в далекий горизонт, как будто видела там призрачные тени из прошлого. Внезапно, она продолжила рассказ.

— Гарри… В смысле, доктор Фицлонк, был умным, добрым веселым и циничным. И он глубоко презирал людей. Я понимаю, это звучит странно, но… Было именно так. А я, девчонка-подросток, впитывала все это, как губка. Мне, в общем, больше некого было слушать. Мои родители следовали традиции, согласно которой, для девушки вообще излишне что-либо знать. Мое образование в колледже они считали данью приличиям, полагая, что потом я стану женой какого-нибудь джентльмена с хорошим будущим в смысле карьеры, и что я буду заниматься только тремя «К»: киндер, китчен, кирхе. Я, разумеется, не хотела их расстраивать, и не объясняла, что все будет иначе. В 14 лет я технически стала женщиной, просто ради опыта… Я вижу, вас это ничуть не удивляет. Конечно, вы выросли в мире, где это — норма. Но мы говорим о пуританской Англии середины прошлого века, где общественное мнение резко осуждала такие вещи, хотя, конечно, не могло их предотвратить… А в 15 лет я, путем простой психологической манипуляции, переспала с папиным шефом, 54-летним штабным генералом Джозефом Бэлискортом. Это был обыкновенный подержанный кусок протоплазмы М-пола, но он числился кавалером некого тайного общества… Что вы знаете о тайных обществах?

— Это вопрос ко мне? — удивился Тулл.

— Ах, извините! — Олив подняла глаза к небу, — Я забыла: вопросы здесь задаете вы.

Кэп-инструктор поморщился и махнул рукой.

— Не говорите ерунды, Олив. Мы просто разговариваем…

— Причем… — перебила она, я разговариваю под прицелом ваших снайперов, — Как это демократично и равноправно!

— Наши снайперы, — спокойно ответил Тулл, — не выстрелят в вас без крайне серьезных оснований, так что пусть вас это не беспокоит. А вопрос меня удивил потому, что это совершенно не из моей области. Я косвенно имел дело с «Обществом девяти», хотя не понимаю, что это было такое, и как под его контролем оказалась значительная часть экономики и политики резерватов. Конечно, я читал авантюрные новеллы о всяческих средневековых клубах революционеров, контрреволюционеров, воров, террористов и обыкновенных богатых психопатов, но этим мои знания исчерпываются.