Неандертальский томагавк в астроархеологии

— Видишь ли, малыш… — она вздохнула, — это очень давняя и интимная история. Я была безумно молода и красива, и жила в Долине Обатала на Венере. Обычно говорят просто: Тала… Я была безумно молода и красива, а тот парень… Как жаль, что его больше нет. Знаешь, малыш, я много раз теряла друзей, но Твилли… Ах, Твилли-Твилли-Твилли. Такие теплые ладони, такие глаза, как сиреневые цветы с серебряными искорками, такие нежные губы… Прошла вечность, а я не могу примириться с тем, что его больше нет, и, видимо, никогда не смогу… Ладно. Сейчас не время раскисать. Просто объясняю: Трент Тала, действующий эрл Сквота, это твой троюродный дедушка.

— В смысле, — уточнил Флют, — он твой сын.

— Именно так, — подтвердила магистр Чикити, — Странная штука жизнь. Кажется, совсем недавно я укладывала его в кроватку и рассказывала ему сказки на ночь… И, опять же, недавно кормила с ложечки его внучку, а она чуть старше тебя. Есть события, которые отказываются занимать четкое место в хронике …Короче: мы летим в Ареал Сквот.

…Короче, они полетели. Под прозрачной кабиной полз назад океан, хотя, однообразие зеленовато-синего тона иногда создавало ощущение, что «циклоп» стоит в воздухе на одном месте. А Чикити, привычно управляя машиной, рассказывала…

— …Когда начался «Чумной кризис», я была крайне активной тинэйджеркой со свежим дипломом бакалавра ситуационной кибернетики, и мне зверски хотелось применить на практике мои глубокие знания. Конечно, я была уверена, что они глубокие. Но кризис рисовал другую перспективу: сидеть по уши в бурлении социального навоза. И я, без малейших сомнений, отправила резюме в Консорциум ЛАБ. Тогда именно эта контора занималась общими венерианскими делами. Я прошла конкурс, сказала родной планете «прощай», и с легким сердцем и дорожной сумкой через плечо, отправилась навстречу новой интересной жизни, без толп унтерменшей в загаженных мегаполисах и без долбанного политиканства. Ха! Я, в общем, угадала. Первые несколько лет были точно такими. Сейчас мне это вспоминается, как непрерывный праздник, хотя там то и дело бывали сложные и опасные ситуации… Наверное, мне повезло, что я попала туда, на Венеру, не в первые десятилетия колонизации, и не в уже спокойный Второй Век, а в интервал между ними… И, я встретила Твилли. Это было феерически! Мы сбегались, разбегались, порой сходились с кем-то другим, но потом бросались друг к другу. Мы ссорились, мирились, дружили, любили… И все это было весело, даже перебранки. А Трента я родила во время рабочего совещания по регламентам логистики на линиях большегрузных дирижаблей. В смысле, я начала рожать там, а завершила это дело на медпункте диспетчерского поста. А потом примчался совершенно сияющий Твилли с огромной, невероятной охапкой цветов. Было зверски весело…

Магистр Чикити резко замолчала и несколько раз быстро моргнула, так что «лучший пилот» напрягся, подозревая, что она зарыдает и придется перехватывать управление автожиром. Но, этого не случилось. Магистр восстановила самообладание, и довольно спокойным тоном продолжила повествование.

— Мы почти забыли, что на Земле существует политика, и очень беспечно отнеслись к кризису, связанному с угрозой ядерно-космической войны. А по Земле прошла вторая волна бегства. Ее мало кто помнит, она выглядела не так ярко, и не так помпезно, как «великое бегство» к звездам, но, в действительности, во второй волне бежало больше людей. Не миллион с чем-то, как в первой волне, а несколько миллионов. Сейчас уже невозможно посчитать… Мы почувствовали неладное, когда «ботаники»… В смысле, маленькие научные станции на Венере, принадлежащие индикам… Которых примерно тогда начали называть «индиками»… стали принимать подозрительно много грузов. Конечно, это были мигранты. Десятки тысяч мигрантов. Мы потребовали прекратить миграцию, а нам в ответ заявили требование о разделе ресурсов, и много о чем еще. Пришлось созывать референдум. Наверное, нам следовало сделать это раньше, но так получилось, что никто не хотел обострять, пока оставалась надежда, что все уладится. Конечно, ничего не уладилось, и мы решили то, что решили.

— Война? — спросила Сигни.

— Нет. Просто, одна атомная бомбардировка, к которой они не были готовы. И все.

Сигни вздохнула и покачала головой.

— Это ужасно.