Неандертальцы. Иное человечество

Результаты, полученные в 2007 году, заставляют нас по-иному оценивать эволюцию речи у гоминид. Скорее всего, способность к речи зародилась на генетическом уровне еще у последнего общего предка неандертальцев и сапиенсов, то есть у гейдельбергского человека.

«Потенциально неандерталец был способен к языку вообще и членораздельной речи в частности в той же или почти в той же мере, что и гомо сапиенс. Пользовался ли он этой способностью – другой вопрос, на который нет и, возможно, никогда не будет точного ответа» (Л.Б. Вишняцкий. «Неандертальцы…». 2010).

Почти полвека назад одними из первых попытались дать ответ на этот вопрос Филип Либермен из Коннектикутского университета и Эдмунд Крелин из Йельского университета. Они реконструировали по имевшимся данным голосовой аппарат все того же многострадального человека из Ля Шапелль-о-Сен. Стоит надеяться, что и они ошиблись так же, как за полвека до этого Марселин Буль, восстановивший по тем же костям уродливую до крайности фигуру неандертальца.

По версии Либермена и Крелина, неандертальцы из-за особенностей голосового аппарата не могли четко произносить такие звуки, как «а», «у», «и», «о». Им доступны были лишь несколько гласных звуков: «ы», «э», «ыэ», «ыа». Эту мычащую речь первобытных дикарей разнообразили отдельные согласные звуки (а вот звуки наподобие «г» или «к» тоже отсутствовали в их речи). Речевые возможности современного человека, считали Либермен и Крелин, в десять раз шире, чем у неандертальца.

Выводы американских ученых все последние десятилетия энергично оспаривались. Конечно, нужны дополнительные исследования, однако уже сейчас нет никаких причин считать, что неандертальцы не умели говорить (S. Pääbo. «New Scientist»

. 2008). «Многочисленные археологические находки свидетельствуют, что неандертальцы достигли такого уровня развития культуры, который был бы немыслим, если бы они не пользовались сложной речевой системой», – пишет в одной из своих книг немецкий палеоантрополог, сотрудник Неандертальского музея Рольф Майер (R. Meyer. «Vom Faustkeil zum Internet: Die Entwicklungsgeschichte des Menschen», «От ручного рубила до интернета: история эволюции человека». 2007).

Даже способности произносить всего лишь десяток звуков хватило бы им для того, чтобы полноценно беседовать друг с другом, располагая обширнейшим лексиконом – запасом из многих тысяч слов, которые можно составить всего из… десяти звуков. К тому же позднейшие исследования показали, что у неандертальцев и сапиенсов «ротовая полость устроена примерно одинаково и дает, в общем, одинаковые возможности для произнесения различных звуков» (цит. по: Л.Б. Вишняцкий. «История одной случайности, или Происхождение человека». 2005).

Палеонтологи Катерина Харвати и Мария Киради даже поразмышляли на страницах одного научно-популярного издания о том, каким мог бы быть их язык. Они пришли к выводу, что «общего языка», понятного всем кланам неандертальцев, пожалуй, не существовало и что структура его речевых оборотов, вероятно, отличалась от той, что присуща языкам гомо сапиенс («GEOkompakt». 2014, № 41).

От рождения до смерти

Уже в первый год жизни – а это важнейшая фаза когнитивного развития ребенка – головной мозг неандертальских детей формировался существенно иначе, чем детей гомо сапиенс. Исследователи из Института эволюционной антропологии (Лейпциг) убедились в этом, проанализировав отпечатки мозга на внутренней стороне черепной коробки юных неандертальцев (P. Gunz et al. «Current Biology». 2010, № 21).

Можно добавить, что некоторые характерные черты неандертальского черепа, очевидно, закладывались еще до рождения, как показал анализ черепа младенца из кавказской пещеры Мезмайская (M. Ponce de León, C. Zollikofer. «Nature». 2001. Т. 412).

Полтора десятилетия спустя скелет этого же младенца, прожившего, по разным оценкам, от двух недель до двух месяцев, исследовали и ученые из Института эволюционной антропологии (Лейпциг). Другим объектом их изучения стал скелет ребенка из грота Мустье, найденный в 1914 году (похороненный здесь малыш прожил не больше четырех месяцев).