Неандертальцы. Недооцененные конкуренты Homo sapiens

Шимпанзе поддерживают групповую сплоченность за счет груминга – ухода друг за другом. Но груминг требует времени, полагая естественный предел количеству тех особей, с которыми могут взаимодействовать разные члены группы. Мы поддерживаем сплоченность с помощью светской беседы, которая происходит намного быстрее и позволяет создавать более эффективные группы. Где-то между нашим общим предком с шимпанзе (около 6–8 млн лет назад) и настоящим временем у наших непосредственных предков возникла речь, позволившая резко увеличить размер группы. Данбар считает, что произошло это примерно 500 тысяч лет назад, отдавая в этом должное Homo heidelbergensis и его современникам. Генетические исследования, особенно гена FOXP, который мы обсудим в шестой главе, приписывают это развитие по крайней мере такому же далекому прошлому, а может, и еще более раннему времени. Идею о том, что речь появилась в глубокой древности, подтверждает и критически важная для способности говорить подъязычная кость неандертальца из пещеры Кебара в Израиле. Выглядит она вполне современной.

Теория Данбара позволяет выстроить картину общественной жизни неандертальцев, которая, вероятно, была очень похожа на жизнь наших предков в Африке в то время. Возможно, социальные связи у неандертальцев были не столь широки, как у нас, ограничиваясь примерно 120 индивидуумами и выстраиваясь по модели современных охотников-собирателей, которые живут группами примерно по тридцать человек (четыре – шесть семей) и поддерживают хорошие отношения с соседними группами.

Следует отметить, что некоторые исследователи считают, что неандертальцы жили еще более мелкими группами, судя по небольшим размерам пещер и скальных укрытий, в которых они обитали. Одна из учениц Данбара, Эйлунд Пирс, утверждает, что у неандертальцев глазницы были больше, чем у современных людей, а это указывает на то, что их мозг был занят обработкой не столько социальной, сколько визуальной информации. Основываясь на закономерностях полового диморфизма, Данбар считает, что неандертальцы практиковали многоженство, когда на каждого мужчину приходилось по две женщины. Любопытно, что эти теории редко воплощаются в музейных экспозициях и иллюстрациях, которые делают акцент на не соответствующей той эпохе моногамной нуклеарной семье.

С умением строить долгосрочные планы, каменными орудиями, сделанными в технике леваллуа, и хорошей организацией, позволявшей охотиться на крупных и сильных животных, неандертальцы получили возможности для дальнейшего развития. Однако большую часть периода, продолжавшегося с 250 тысяч до 130 тысяч лет назад, климат оставался устойчиво холодным. В северных широтах Европы выживание стало для неандертальцев приоритетом. Когда эта трудная эпоха закончилась, Земля вступила в последнее, или Эемское, межледниковье, теплый период продолжительностью десять тысяч лет, самый теплый, который испытала планета вплоть до нынешнего голоцена. Именно в это время неандертальцы впервые вышли за пределы Европы. Но когда они отважились на это и достигли Азии, оказалось, что они не одиноки.

Конец изоляции 130 000–60 000 лет назад

В ясный день можно разглядеть другой берег Гибралтарского пролива, через 14 км водного пространства, отделяющего Испанию от Марокко, Европу от Африки и, что для нас важнее всего, территорию неандертальцев от территории людей современного вида. Около 600 тысяч лет назад Homo heidelbergensis попал в Европу, вероятно, из Африки. В течение сотен тысяч лет после этой миграции европейские и африканские линии Homo, разделенные Средиземным морем, шли разными путями. Обе развивались параллельно: их мозг становился все больше, а их поведение – сложнее. Тем не менее во внешнем их облике появлялось все больше различий.

Около 130 тысяч лет назад, в начале долгого и теплого эемского межледниковья, неандертальцы занимали земли к северу от Гибралтарского пролива, в частности, в пещере Горама, в то время как Homo sapiens жили на другом его берегу, например, в Куэва Бензу (Марокко). Налицо два человеческих вида по обе стороны узкого пролива, которые даже могли бы видеть другой его берег, но, вероятно, не подозревали о существовании друг друга. Оба вида вскоре распространились в Азию, положив конец сотням тысячелетий географической изоляции.