Неангелы

Ворошилов со мной не церемонился и действовал по древнему принципу всех мужчин: «схватил и уволок». Я же, закрыв глаза, чтобы не встречаться с растерянными взглядами однокурсников,  держалась за его шею и сожалела о двух вещах:  о том, что пошла  разбираться с Комаровым и о том, что Кирилл не может отнести меня  сам.

***

Клим опустил меня на край кровати и укоризненно поцокал языком.  Кажется, хотел что-то сказать, но сдержался. Потом передумал и все-таки спросил.

- Вот скажи, на кой тебя понесло ночью в комнату этого несчастного? -  он уселся на мой компьютерный стул и несколько раз прокрутился вокруг своей оси.  Я молчала и хлюпала носом. Его жизнерадостность сейчас раздражала и мешала сосредоточиться на моих и без того слишком спутанных мыслях.

-Долго ты будешь со мной нянчиться? – отвечать на вопросы мне хотелось меньше всего.  А раз молчать Клим все равно не умеет, буду задавать свои.

- Пока Командир не придет, -  ему явно было скучно сидеть со мной и, к своей чести, он этого не скрывал . Вот выбить дверь  - это дело, а сидеть в четырех стенах с заплаканной лохматой девахой. Увольте.

Я с надеждой посмотрела на дверь, но ответом мне был лишь шум шагов, доносившихся с первого этажа. Интересно, что там происходит? Как там Кирилл? Что теперь будет с Колей и как это воспримут Лера и Маша? Что скажут остальные?

- Как вы вообще здесь оказались?  - остальные вопросы задавать вслух не имело смысла. Пришлось устраивать допрос Климу.  Ладно, просто невыносимо было сидеть в тишине и переживать. Уж лучше допрос с пристрастием.

- Все по-разному.  Я шел мимо  и столкнулся с Кирой на входе.  Услышал звон стекла  и сделал гениальный вывод о том, что мой Командир опять вляпался в неприятности. Как видишь, не ошибся, - Ворошилов вытянул ноги, задев ботинком мой ковер. Будь я в своем обычном состоянии, непременно закатила бы истерику из серии «осторожнее! Грязная обувь по ковру, караул!», но сегодня мне было не до грязных отпечатков ботинок. 

- Шел мимо? -  я понимающе хмыкнула. – Может, честно скажешь, что шел проведать Жанну?

- Разболтала, да? – парень смущенно почесал затылок и улыбнулся. – Ты права.  Как только ты убежала, она набрала мой номер.  Потому что умница, а не как некоторые, - его намек был настолько прозрачен, что я готова была запустить в этого сердцееда подушкой.

Но дверь открылась, и в комнату вошел Кирилл вместе с судорожно пульсирующей вокруг него материей. Меня затрясло. Сразу от всего. Хотелось поговорить, обнять, узнать все ли в порядке. Я вскочила на ноги, не смогла выбрать, что же сделать в первую очередь, и снова села.

- Клим, спасибо. Иди вниз, отвлеки Киру. Мне нужно несколько минут.

- Так быстро управишься? – хмыкнул Ворошилов и, характерно присвистнув, покинул комнату. – Пока, Арина! Не скучай!

Стоило двери за Климом закрыться, я вновь начала плакать. Нет, ну продержалась же целых двадцать минут. Но когда Наставник оказывается рядом, я словно становлюсь слабее.  Не могу держать себя в руках, делаю глупости. Хотя, сегодня я натворила бед и без его участия.

- Прости, я не должна была туда идти, - спрятать лицо в ладонях и не видеть его укоризненный взгляд.  Он ведь именно так на меня сейчас смотрит. Надеюсь, хоть не почувствовал первые признаки моей капитуляции под артобстрелом из комариных поцелуев.

Он молчал. Я продолжала убиваться:

- Мне так стыдно. У тебя и так плохой день, а тут еще я.

Он молчал. Скрипнула дверца шкафа.

- Комаров оскорбил Жанну. Это так мерзко, я не смогла сдержаться….

Мне на плечи опустилось махровое полотенце.

- Успокойся и прими душ. Смой с себя это. 

Я испуганно подняла глаза.

- Нет. Ты сейчас уйдешь, так ведь? Отправишь меня в душ и уйдешь, -  схватила его за пуговку на рукаве пиджака. Большего сейчас не могла себе позволить. Мы в Лагере и я провинилась. Очень провинилась, даже больше, чем он может себе представить.

- Если не пойдешь сама, я отнесу тебя туда на руках.

- Не мотивирует, - пробубнила я и отправилась в душ, как хорошая девочка.

***

Что я почувствовал, когда влетел в комнату и увидел то, что увидел?  Ярость.  Взрыв ярости был такой оглушительной силы, что теперь, когда все успокоилось, в ушах слегка звенело.  Контуженный.  Контуженный собственной ревностью, гневом, невозможностью сохранить ее только для себя. Ожидаемо, что однажды мне придется увидеть, как она выходит замуж за другого, рожает ему детей и, как положено, выполняет долг Ассоциации. Я же буду сидеть на своем троне, освобождать Теней, вершить судьбы, читать послания Оракула и биться головой об стену, когда мысли о ней будут влетать туда.  Придется в кабинете выделить на это отдельную поверхность и запастись бинтами.  Думать буду часто, очень часто.