Неангелы

- Мы продали Теней на несколько миллиардов. Валюты самые разные. Эти надутые идиоты трясутся за свою жизнь, как перепуганное стадо свиней, - в голосе Главы звучало искреннее отвращение.

- Которое в любом случае попадет на бойню, - в унисон ему отозвалась Кира.  Я легко представила ее холодный взгляд и легкую ухмылку той же температуры.

- Ты думаешь, я пришел сюда, чтобы поговорить о работе? Я хочу поговорить о нас, - он сделал несколько сокращая расстояние между ними. – Кира, мы должны определиться.

- С чем? Прощу ли я человека, сломавшего мою жизнь? – Кира смотрела на него сверху вниз, если бы я могла сейчас рассмотреть её глаза, то скорее всего увидела бы боль. Боль, текущую по венам. Боль, рождаемую столкновением обиды и желания простить.   Её темнота будто заполняла всё пространство вокруг них. Она злилась.  Вспоминала что-то и злилась.

-  Это было давно. Тогда я не мог тебе ничего дать. Мы стали бы Тенями, в лучшем случае. А в худшем, закончили бы жизнь в тюрьме разума. Пойми, я сделал это не  ради себя, - он безуспешно оправдывался. Кажется, не в первый раз.

- И я была бы счастлива. Тогда, много лет назад,  я была бы счастлива погибнуть вместе с тобой. Сойти с ума в тюрьме разума или стать Тенью. Я ждала тебя, до последней минуты. До того момента, пока ты не сказал «Да» перед лицом  Оракула и твой брак с ней не был закреплен.   Умирала и воскресала вновь, сони тысяч раз. Одна, в полуразрушенном доме среди  ледяных камней, - голос Киры становился все более звонким и замер на тонкой грани между рыданиями и гневом, - После всего ты предлагаешь мне признать наши отношения? Все, что произошло этим летом лишь порыв, который я не смогла сдержать и теперь сожалею об этом.

Разговор перешел на повышенные тона. Мне стало слышно еще отчетливее. В висках пульсировало, мир перед глазами то расплывался, то снова сходился в четкую картинку. Неужели все, все эти намеки на мою мать и Главу были правдой? Она предала отца. Или даже так…она никогда не любила отца. Восемнадцать лет просто безукоризненно играла свою роль, лгала ему и лгала мне.  Я подавила в себе желание выйти из укрытия и высказать все, что  думаю по этому поводу.

- Не говори так. Я был вынужден оставить тебя.  Но сейчас мы снова вместе на самой вершине Ассоциации.  Давай жить сегодняшним днем. Сейчас. Сейчас я могу всё. Бросить Ассоциацию вместе с её законами к твоим ногам. Уничтожить, если прикажешь.  Я сделаю всё, исполню любое твое желание, - он замер в нескольких сантиметрах от нее,  - твоя дочь. Я сделал её Мыслителем, вопреки правилам. А сегодня вечером передал сыну  то поддельное послание Оракула. Он станет её защитником. Так, как ты и хотела. Теперь она в безопасности.

Что? Я теперь Объект? Гений, которого будет защищать Кирилл? Стоп. Ярослав подделал послание Оракула. Я должна рассказать об этом Наставнику. Он должен знать.  Наверное, из-за этого Кирилл вызвал меня сюда так поздно ночью. Из-за этого рисковал сейчас, стремясь ко мне на встречу.

- Спасибо, - я услышала облегчение в голосе матери. Она словно спустилась на несколько ступеней вниз со своего постамента, ближе к нему.  Неужели, ей не все равно? Зачем она просит защищать меня? Я же здесь, в безопасности.  – Это ничего не изменит. Я благодарна тебе, а теперь мне пора.

- Прошу тебя, Кира! – Ярослав почти кричал, не своим низким мелодичным голосом, а каким-то чужим, звонким, немного мальчишеским. – Я ни на минуту, ни на секунду не забывал о тебе все эти годы. Сколько мне еще вымаливать прощение? Этот сад. Я снова оживил его для тебя. Ты помнишь? Вспомни, пожалуйста.

Секунду спустя она, отчаянно сопротивляясь, оказалась в его объятия. Даже в блеклом свете я могла разглядеть, как напрягся каждый мускул на его теле.  Это не продлилось долго. Одним движением она вырвалась из его сковывающей хватки и отошла на несколько шагов.

- А ты вспомни. Вспомни все ночи, проведенные с ней, прежде чем ваш долг был исполнен. Вспомнил? Понравилось? Теперь представь, каково мне было ощущать прикосновения, не идущие ни в какое сравнение с твоими. Жить с мужчиной, который был для меня совершенно чужим человеком. Я тоже выполнила свой долг и выжгла до тла все воспоминания о нас, чтобы не сойти с ума.  Ты говоришь, что нам грозила тюрьма разума? Я прожила все эти годы в такой тюрьме.  В личном аду, пока ты блистал, пожиная плоды своего мнимого жертвоприношения. Я была твоей жертвой. Тем, от чего ты сознательно отказался в погоне за властью.  И теперь у тебя хватает наглости просить меня вспомнить? Снова вспомнить? У тебя вообще есть сердце?

- Да. Есть. И оно принадлежит тебе.

Она развернулась, чтобы уйти. Но он оказался проворнее и проницательнее. Мне оставалось только удивляться, как хорошо Ярослав знал мою мать. Он без труда заметил, что неприступная стена дала трещину, и воспользовался этим. Вновь оказавшись в его объятиях, Кира обмякла. Словно кукла подвластная воле кукловода.