Неаполитанский романс

Поднимаясь со скамейки, он прощально посмотрел на ее смеющийся рот, в ее глаза, наполненные каким-то шалым смехом, и уже открыл было рот, чтобы сказать нечто значительное, убивающее наповал, но не успел.

— Идите, — сказала женщина почти по-матерински. — Идите, пока еще не кончился закат и ваша жена...

— Оставьте в покое мою жену! — сказал Грышук неожиданно тонким голосом. — Всего хорошего.

— Счастливо. И мой вам совет — идите домой.

— Неужели вам больше некому советовать? — едко спросил Грышук.

— Идите, — нежно повторила женщина.

Грышук снисходительно улыбнулся. Выйдя на проспект, он быстро зашагал от сквера, постепенно приходя в себя. К этому времени уже стемнело, загорелись щербатые неоновые рекламы, огни светофоров стали ярче и тревожней, а разноцветные окна настраивали на особый, вечерний лад, когда хочется чего-то совсем иного, чем днем. Сегодня Грышук хорошо знал, чего хотел, но он смирился с поражением, и это странным образом успокоило его.

Он зашел в гастроном «Рябинка», взял маленькую чашку черного кофе и устроился за столиком в углу. Рядом с ним оказалась высокая девушка с прямыми длинными волосами и в очках. Обхватив тонкими пальцами чашку, девушка через стекло витрины смотрела на улицу. Еще подходя к столику, Грышук отметил, что у нее вполне приличные ноги. Когда он мельком заглянул ей в глаза, то сквозь сверкающие грани стекол очков увидел выражение, знакомое по цветным фотографиям, привезенным с далеких заливов, проливов, островов и полуостровов. И неожиданно для самого себя сказал что-то естественное и простое.

— Ваш кофе уже, наверное, остыл, — добавил он, когда девушка промолчала. — Может, заменить?

— Замените, — улыбнулась она. Грышук поднялся, подошел к прилавку и заказал еще одну чашку.

— Двойной, пожалуйста, — сказала девушка.

— Двойной, пожалуйста, — повторил Грышук продавцу.

— Спасибо, — сказала девушка, когда он поставил перед ней чашку. — Вы тоже пьете двойной?

— Да нет... нормальный.

— Ну, нормальный — это не кофе. Это так... Бурда, рассчитанная на сердечников, почечников... Чтобы выпить настоящего кофе, надо заказывать хотя бы двойной.

— Когда мне хочется выпить, я вообще заказываю что-нибудь другое, — улыбнулся Грышук.

— Можно и вино, — согласилась девушка. — Но... кофе лучше.

— И вам никогда не хочется вина? — спросил Грышук взволнованно и чуть хрипло.

Девушка внимательно посмотрела на него и улыбнулась. Гришуку не понравилась ее улыбка. Он исподтишка осмотрел себя, но все было в порядке. Когда он так же внимательно окинул взглядом девушку, то поразился ее какой-то неуловимой изысканности. Впрочем, сказать, что он поразился, будет неверно. Он просто отметил ее утонченность, что ли, так и не поняв, из чего она складывалась. Перстень с продолговатым камешком, белая блуза, очки без оправы... И быстрая улыбка... Казалось, будто она по-разному улыбалась каждому услышанному слову.

— Вина? — переспросила девушка. — Нет, почему же, иногда хочется. Но чаще — кофе. Оно дает... как бы это... более качественное опьянение.

— Какое? — не понял Грышук.

— Даже не знаю, как вам объяснить... Пьянея, человек приходит в состояние... ненормальное, верно? Ну так вот, когда он пьет вино, это состояние заключается в том, что он начинает видеть меньше. Понимаете? А когда он пьет кофе, он тоже пьянеет, но видит и чувствует гораздо больше, чем обычно.

— Интересно, — сказал Грышук. — Я такого не замечал.

— Потому что вы пьете одинарный кофе, — ответила девушка и опять улыбнулась. — Возможно, правильнее было бы сказать — ординарный.

Грышук этого слова не знал, но на всякий случай улыбнулся.

— Как вас зовут? — спросил он.

— А как вы думаете?

— Мм... Я все равно не угадаю.

— И не надо. Зачем вам угадывать... Скажите так...

— Тогда... Дина.

— Ну что ж... Согласна. Пусть будет Дина. Это не так уж плохо. Во всяком случае, лучше, чем... А вас, наверно, зовут Федя?

— Нет, на Федю я не согласен.

— Почему?

— Я надеялся на что-то более... Мм...

— Понятно. Тогда давайте сделаем вот что... Раз уж я все равно у вас в долгу за кофе, — девушка открыла свою сумочку и вынула маленький сверток. — Снимите свой галстук.

— Зачем? — не понял Грышук.

— Сейчас увидите. Снимите же...

Она протянула к нему руки, нащупала сзади под воротником зажим и легко разъединила резинки, на которых держался его зеленый капроновый галстук. Грышук совсем рядом увидел ее глаза за стеклами очков, улыбку, почувствовал запах незнакомых духов и вдруг опять заволновался, поняв, что у него с этой девушкой завязываются какие-то отношения, а как раз этого он боялся больше всего. Он опасался, что ему придется говорить о своей жизни, выслушивать, что будет говорить о себе девушка. Вот если бы он мог изменить жене с кем-нибудь молча, даже без придуманных имен, без разговоров...

— Ну вот, — сказала девушка. — Так даже лучше. — Она развернула сверток — там оказался новенький серый галстук. Легко повязав его, она затянула узел, опустила воротник рубашки.

— Капроновый галстук вам не нравится? — спросил Грышук.

— Вы же не ходите по улицам в калошах на босу ногу!

— Это одно и то же?