Небеса

— То, что случилось на палубе, — ошибка. Я прошу прощения. Это моя вина. Я не должна была целовать вас. Все дело в том, что… — Она сбилась, изо всех сил желая не проговориться, не называть настоящую причину. — Все дело в том, что я очень испугалась тогда — и за себя, и за вас. Я знаю, вы избрали путь служения Богу, и хочу, чтобы вы знали: никогда больше этого не повторится, я не позволю себе ничего подобного, чтобы не причинять вам боли и страдания и не вводить в грех. Я знаю, что это фиктивный брак, но я обещала Мэтту быть его женой, и, пока мы не развелись, буду, верна ему. Я хочу, чтобы вы знали: ручаюсь, что поцелуй больше не повторится. Мне бы хотелось остаться с вами друзьями, отец Уин. Ваша дружба для меня значит много.

Слушая объяснения Алекс, Уин размышлял, как его угораздило заварить эту кашу. Алекс страдала — это было очевидно. Ее благородство было так возвышенно, так удивительно. Он понял, что перестанет любить эту девушку, только когда прервется его жизнь. С беспредельной нежностью Уин подошел к ней и взял за руку.

— Нет… Отец Уин не делайте этого. Пожалуйста, не надо. — Она хотела вырваться, но он крепко держал ее. Через несколько минут Алекс поняла, что борьба бесполезна.

— Я выслушал вас. Теперь послушайте, что скажу. — Уин нежно заглянул в ее покрасневшие от слез. — Алекс, вы одна из самых благородных женщин, которых я когда-либо встречал. Я понимаю вас… но я должен вам кое-что рассказать. Я должен был признаться в этом давным-давно, но это было невозможно до сегодняшнего дня.

— Не понимаю. — Она удивленно посмотрела на него, силясь понять, что он имеет в виду.

— Я намеренно пришел сюда в такой одежде. Видите, я больше не ношу белого воротничка священника.

— Что вы говорите? — закричала она, шокированная его словами, она не могла поверить, что он способен на такое. — Вы не можете отказаться от сана! Неужели вы не понимаете, что это страшный грех — изменить обету?!

— Алекс… Я не давал никаких обетов.

Она изумленно посмотрела на него.

— Как? О чем вы?

— Алекс, я совсем не тот, кем вы меня считаете.

— Нет, нет! Я же видела, как вы помогаете людям, Да и сестры в монастыре думают так же.

Уин ласково улыбнулся.

— Что ж, это лишь доказывает, что я хороший актер лучше, чем сам о себе думал. Правда состоит в том, Алекс, что я не священник. Все это ложь — и мое одеяние, и ваш брак…

— Что?! — Она в ужасе отстранилась от него.

— Я не священник, Алекс. Меня зовут Уинстон Брэдфорд. Это мой дядя, Эдвард Брэдфорд, был священником.

— Я не понимаю, — медленно произнесла она, изумленно глядя на него во все глаза, — вы не священник?

— Нет, и вы не выходили замуж за Мэтта. Таким образом, можете не беспокоиться о разводе.

Глава 12

— Ты дурачил меня! — закричала она, задыхаясь от гнева. — Ты дурачил меня все это время, а я-то доверяла тебе!

— Алекс, — он говорил нежно и спокойно, — я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но поверь, я никогда и не думал смеяться над тобой. Чем больше времени я проводил с тобой, тем больше к тебе привязывался, тем труднее мне было бороться со своими чувствами.

Его признание было искренним.

— Мэтт знает об этом?

— Я рассказал ему все, прежде чем пойти к тебе. Он очень развеселился, когда узнал об этом. Особенно насмешило его то, что ваш брак не был действительным.

— Еще бы.

— Я должен признаться, Алекс, что тот вечер, когда я «венчал» вас, был самым трудным в моей жизни.

было жестокое испытание. Ты не представляешь, как я волновался, что вы отнесетесь к своим обетам серьезнее, чем я предполагал.

Гнев ее постепенно стихал, и на смену ему пришла искренняя радость — он не «отец» Уин.

— Я бы никогда не отнеслась к этому всерьез, — мягко сказала она.

— Откуда я мог это знать? Помнишь, тогда, за ужином, ты говорила мне, как он тебе нравится, какой он замечательный? Откуда мне было знать, что ты не влюблена в него? Все, что мне оставалось, — это сидеть и смотреть.

— Почему ты говоришь мне это? Ведь все уже прошло, — спросила Алекс, и сердце ее учащенно забилось в ожидании ответа.

Уин подошел к ней поближе и робко погладил ее по щеке.

— После нашего поцелуя я не мог больше терпеть лжи. Мой обман причинил тебе столько страданий…

Его прикосновение было невыразимо нежным, а слова лились бальзамом на ее исстрадавшуюся душу. Алекс хотела спросить, почему он решился на ложь, но возможность нового поцелуя, новой близости с ним — вот что было важнее всего.

— Уин…

Он нежно улыбнулся ей, когда она произнесла его имя без привычной приставки «отец». Теперь Алекс знает правду. Он может больше не скрывать страстного желания заключить ее в объятия. Уин потянулся к ней, прижал к себе, губы их слились в долгом поцелуе.

Уин целовал ее снова и снова, со всем жаром своей любви, Алекс отвечала ему тем же. Ничто не стояло теперь с ней между ними, ничто не могло разлучить их. Рядом был любящий, нежный, желанный мужчина. Они сжимали друг друга в страстных объятиях.

Алекс трепетала от страсти. Одна мысль наполняла все ее существо счастьем. «Он не священник… Он не священник!» — пело ее сердце.

Немного отстранясь, чтобы видеть его лицо, Алекс сказала: