Небеса. Близнецы

Внутренний голос твердил мне раздеться и лечь под одеяло, а вот логика в отношении того, что я делала в комнате Алана и почему проснулась рядом с ним в его постели, напрочь отказывалась сотрудничать.

Морща нос, я сняла с себя футболку с длинным рукавом, но тут же снова обернулась, реагируя на движение за спиной. Сквозь прозрачную стену, я увидела вошедшего в келью Томаса. Нет, не вошедшего – вбежавшего, его взгляд был сломлен, движения отчаянно резки, запустив пальцы в волосы, он взъерошил их. Я с болью в сердце смотрела на его метания, и память стала отчетливо выводить моменты моего сна. Но сна ли? Томас резко остановился, он тяжело дышал и был похож на загнанного зверя. Внезапно, он подскочил к стоявшему столу и одним движением смел все, что на нем находилось. Схватив стул, стоявший рядом, Томас с яростью поднял его и с разворота зашвырнул в дальний угол. Я вздрогнула, когда стул с треском упал и раскололся, мое сердце сжалось, душа кричала, ведь я начинала понимать, что мои страхи не были сном.

Кошмар, в котором я – неминуемая погибель для Томаса, ударил в полную силу по моему сердцу. Казалось, что еще чуть-чуть, и я не выдержу. Ноги отказывались слушаться, все мое тело трясло, когда я видела всю боль любимого, его неистовую ярость от осознания потери. Я стояла, почти не дыша, тугой комок подкатывал к горлу. Лучше бы не было этой чертовой витрины, раскрывающей, как на экране всю жестокость нашей участи.

Я смотрела, как Томас неистово раскидывал по углам все, что попадалось, его руки вспыхнули яркими молниями света, и он не стремился погасить вышедшую из-под контроля магию. Издавая отчаянные крики, он посылал во все стороны бесцельные молнии. Некоторые отскакивали от стен и рикошетом проходили сквозь него. Но он будто ничего не чувствовал, словно причиняя себе таким образом физическую боль, он облегчал душевную. Сильный крик, которого я не услышала, но увидела, вырвался из его горла и свалил его с ног. Упав на колени, он обессилено опустил руки, которые искрились и мерцали световыми молниями.

Превозмогая тряску и дрожь во всем теле, я все же добралась до стены. Я не обращала внимания на слезы, яростно сжимая пальцами снятую футболку.

– Томас, милый Томас, – шептала я сквозь пелену жгучих слез, понимая, чем было вызвано это буйство, – прости…прости…

Я закрыла глаза и отвернулась, прижавшись к стене спиной, медленно сползая по ней, и не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.

Не помню, как и сколько времени я просидела вот так спиной к стене, но, повернув голову на бок, заметила и Томаса в таком же положении. Если не учитывать стену, то мы сидели спина к спине. Подогнув колени и упершись в них локтями, Томас поддерживал свою голову руками. Выплеснув свою ярость и отчаяние на все вокруг, он был эмоционально раздавлен.

Выплакав все слезы, я не желала двигаться. Все потеряло смысл, зачем куда-то идти, зачем кого-то спасать, зачем вообще что-то делать? Гори все синем пламенем! И эта магия и небеса и тудоры и я вместе с ними!

Я задыхалась, понимая, что больше и минуты не протяну в этой комнате, рядом с мнимой стеной, за которой как напоминание того, что я сделала – его боль и страдание.

Я поднялась, последний раз, взглядом упираясь в сидящего ко мне спиной Томаса. Футболка обреченно выпала из рук и я, не обращая на нее внимание, направилась к выходу. Уже привычный путь от кельи до центра незаметно закончился, смотря только вперед, я преодолела узкий проход, огибая стороной всякого, кто попадался на пути. Шаг, и я вышла из Ордена так же, как и вошла, не останавливаясь, двигаясь вперед по коридору дома Майерсов и дальше, и дальше.

Достав из заднего кармана джинс мобильник, я набрала номер, продолжая идти вперед.

– Алло, Таша О'Брайн слушает, – слезы потекли по моим щекам, голос подруги встряхнул меня.

– Таша, – прошептала я, но не узнала свой голос, – это Ева.

– Боже, Ева, ты где? Когда вернулась? Ты в порядке?

– Нет, буду дома, приходи…пожалуйста, – и завершила вызов.

Был уже вечер. Выйдя из дома Майерсов, я подставила мокрое от слез лицо вечерней прохладе и глубоко вздохнула, наполняя легкие свежим воздухом. Казалось, прошла вечность с того дня, как я покинула это место. Взгляд упал на свет в окнах противоположного особняка. Сердце заныло. Душа рвалась обнять Глорию, даже Лаура с ее небывалой стервозностью, заставила почувствовать, как же все-таки сильно я соскучилась. Что я им скажу? Как объяснить все?

Не знаю, будь что будет. Я уже стояла на пороге и движением руки открыла входную дверь. Мягкий свет гостиной бросился в глаза. Оставив за плечами все, что я пережила в Ордене, домашняя обстановка и уют, тепло камина и запахи  ужина обволакивали заботой и успокаивали меня. Осторожно ступая, я прошла в гостиную и увидела сидящую на диване Глорию с журналом в руках.

– Ева! Милая! – подняв голову, увидела она меня и, отбросив журнал в сторону, радостно бросилась ко мне навстречу, – ты, когда приехала? Почему не сообщила?