Небеса ликуют

Свеча никак не хотела загораться, глаза — разбирать затейливую вязь. К счастью, пан старшой канцелярист пришел мне на помощь.

— Это называется «аттештат», пане моцный, — сообщил он. — Тут сказано, что Августиний Бартасенко, то есть вы, хоть и клятый латинщик, но лыцарь отважный и всему казачеству запорожскому друг.

Я поспешил перевести.

Вздох — тяжелый, полный тоски.

— Правда? Эти бунтари, эти мятежники!.. Но ведь я сам — мятежник! Как же быть, Гуаира?

Я покосился на сьера еретика, брезгливо нюхавшего ковшик. Раз нельзя напоить попа…

…Только когда ученая голова сьера Гарсиласио ткнулась лбом о деревянный стол, я счел экзекуцию оконченной.

Это ему за Томаса Мора!

Шевалье — добрая душа — был в восторге. Пан Хвилон сочувственно покачал головой, присовокупив, что в Киевской коллегии «пан профессор» не проучился бы и семестра.

Слаб пошел ныне еретик!

Прежде чем распрощаться с владельцем окуляров, я задал вопрос, на который, честно говоря, не ждал ответа. Но пан Хвилон не стал темнить.

Переяславский полк у Золочева, где capitano Хмельницкий добивает отряды коронного гетьмана Калиновского. Но под Золочев мне не успеть. Войско Его Королевской Милости Яна-Казимира уже в Сокале. Впереди — Полесье, куда поворачивает полки казацкий capitano.

Полесье! Леса, болота, тысячи речек и речушек, древние города, помнящие еще Владимира Святого…

Ты ждешь встречи, Брахман?

Комментарии Гарсиласио де ла Риверо, римского доктора богословия

Несмотря на все старания, отец Гуаира не может скрыть своей ненависти к славным запорожским черкасам, посмевшим выступить против всесильного папского престола и его верных слуг — польских магнатов. Ненависти — и страха.

Тут добавить нечего.

Однако любовь к истине заставляет меня вернуться к сцене в таверне. Наш разговор, а точнее — спор проходил совершенно иначе.

Никто не пил и, естественно, не пытался напоить меня. Зато мы впервые поговорили весьма откровенно. Отец Гуаира пытался доказать преимущества общества по Мору и Кампанелле. Его аргументы хорошо известны: отсутствие собственности ведет к равенству и исправлению человеческой натуры, что позволяет постепенно избавиться от всех органов принуждения, включая государство.

Мои аргументы не менее очевидны: отсутствие собственности ведет не к свободе, а к рабству. И тот, кто желает этого, по сути, стремится стать рабовладельцем.

Следует заметить, что в этом споре отец Гуаира был полностью разбит. И не только. Синьор Головатый, рассказывая о черкасских порядках, обрисовал совершенно иную, куда более справедливую картину общественного устройства, в основе которого заложен древний принцип: права — тем, кто это общество защищает с оружием в руках. Именно так строилась держава гетьмана Хмельницкого.

Возразить на это отец Гуаира ничего не мог.

О «пророчествах» мессера Нострадамуса и упоминать не хочу. Прошло уже полвека — и где обещанная революция на Руси? Не было, нет и, конечно, не будет!

Этим же вечером произошла омерзительная сцена, о которой автор, естественно, не упоминает. Дю Бартас, действительно изрядно пьяный, попытался излить свои чувства бедной синьоре Ружинской. Последствия этого очевидны. К счастью, наглый пикардиец слишком слабо держался на ногах, чтобы прибегнуть к насилию.

И, наконец, по поводу дальнейших событий.

Автор об этом ничего не пишет, поэтому ради связности сюжета я вынужден вкратце о них упомянуть.

На следующий день мы выехали из Сичи и через две недели без всяких приключений добрались до Чигирина — столицы гетьмана Хмельницкого. Здесь синьор дю Бартас, брат Азиний и я прожили около месяца. Не могу скрыть, что все это время дружок отца Гуаиры провел в беспробудном пьянстве.

Отец Гуаира и синьора Ружинска уехали куда-то на север. Насколько я знаю, Ядвига сумела благополучно вернуться домой.

Не хочу вспоминать о нашем с ней последнем разговоре. Злые наветы проклятого иезуита дали свои плоды. Мне казалось, что я говорю с ледяной статуей.

Куда ездил сам отец Гуаира, выяснилось лишь значительно позже. Вернулся он в Чигирин уже в начале июня, после чего мы вчетвером поспешили под Тарнополь, где собиралось казачье войско. Но догнать его смогли только в селе Колодном, а затем вместе со всей армией двинулись к галицийской границе.

КНИГА ТРЕТЬЯ, повествующая о великой баталии под Берестечком между войском Его Королевской Милости Яна-Казимира и ребелиантами capitano Хмельницкого, об одержанной там победе, а также о том, как воссиял в болотах Полесья свет истинной святости, с приложением краткого жития Святого Адама Горностая, которую следует назвать ИЗБРАННИК ГОСПОДЕНЬ

Главы XII-XIV Эпитома