Небеса любви

– Она убежала! Первый помощник капитана… или как там его называют… Ну, тот, что в форме… Так вот, он решил ее поймать, и ее стошнило на него, и тогда он ее уронил. А потом я за ней погналась, но один из пассажиров ее поймал, и ее стошнило на него. А теперь она в каюте, и ее стошнило на кровать. – Лили беспомощно всплеснула руками. – Я принесла извинения обоим мужчинам, но я не знаю, что еще могу сделать, а продолжаться так дальше не может, ей-богу!

Паскаль проскользнул мимо Лили и спустился в каюту, которую забронировал для удобства супруги. Щенок лежал на полу, положив голову на лапы. Вид у Фасолинки был несчастный и жалкий. Паскаль взял собачку на руки и стал нашептывать ей на ухо ласковые слова. Фасолинка открыла глаза и жалобно взглянула на хозяина, после чего снова их закрыла и зябко поежилась. Паскаль тихо рассмеялся.

– Вот, держите. Отнесите несчастное животное на палубу, – приказал он жене, тоже спустившейся в каюту.

– Но я не могу! – воскликнула Лили. – Она снова от меня убежит!

– Фасолинка сейчас слишком слаба, чтобы убегать, – сказал Паскаль, передавая ей собачку. Осмотревшись, добавил: – И кто-то должен убрать в каюте. Хотя не думаю, что вы сможете это сделать. В любом случае… свежий воздух пойдет щенку на пользу. – Он снова посмотрел на Лили. – И знаете… Вы могли бы попытаться с ней поговорить, чтобы она почувствовала ваше внимание. Кроме того… Когда вы держите ее на вытянутых руках, она не чувствует себя в безопасности. Неужели вы не знаете, что нужно щенку?

Лили покачала головой, пытаясь устроить малышку поудобнее у себя на руках.

– У меня никогда не было домашних животных, – призналась она. – Не потому, что я не просила, а потому, что мой отец терпеть не может животных в доме. У него есть псарня и штук двадцать борзых, но это – охотничьи собаки, и в дом их не пускают. – Лили посмотрела на жалкий комочек, что держала в руках. – Поверьте, я всегда мечтала иметь собаку. Но я не знаю, что ей требуется. И мне кажется, она знает, что я этого не знаю. Прошу вас, мистер Ламартин, скажите мне, что делать!

Паскаль провел ладонью по волосам.

– Хорошо, начнем с самого начала. Вы должны понять, что она – всего лишь младенец, и поэтому нужно то, что обычно нужно младенцу. Прижмите ее к себе и покачайте. Ей надо знать, что ее не дадут в обиду и что о ней заботятся.

Лили молча кивнула.

– И еще она должна знать, что ее не накажут за то, что ее тошнило. Давайте, Элизабет, покачайте ее так, словно у вас на руках не собака, а новорожденный ребенок. Беды в том не будет ни вам, ни ей. И не бойтесь. В животе у нее уже пусто, так что ее на вас не вырвет.

– Да я из-за этого не очень-то переживаю. Меня больше беспокоит то, что она, как мне кажется, меня не любит.

Паскаль замер с мокрой тряпкой в руке.

– Она вас не любит? С чего вдруг вы так решили?

Лили подняла на мужа удивленные глаза.

– Как это с чего решила? А почему она должна меня любить? Людям я, как правило, не нравлюсь, так почему с собаками должно быть по-другому? – Лили грустно вздохнула. – С самого начала Фасолинке больше нравилось в вашей компании. Когда же вы уходите, она начинает выть и отчаянно царапать дверь. А теперь у нее проблемы с пищеварением. Я думаю, что это из-за того, что ей не хотелось оставаться со мной. И стоило мне открыть дверь – как она пулей выскочила из каюты.

Паскаль бросил тряпку на пол и прислонился бедром к столу, на котором стоял таз с водой. Скрестив руки на груди, он окинул жену долгим взглядом.

«Что теперь не так?» – со вздохом подумала Лили. Она очень старалась все делать правильно, но ничего хорошего эти старания ей не принесли.

– Расскажите, как вы жили в Сазерби-Парк, – попросил муж. – Вы говорили, что брат был там, с вами, ведь так, Элизабет?

Она не понимала, какое отношение это имело к их разговору, но все же кивнула послушно. Щенок тем временем нашел для себя удобное положение, уткнувшись головой в теплую выемку между ее плечом и шеей. Лили держала Фасолинку очень бережно, втайне трепеща от восторга – ей все же удалось завоевать доверие собаки. И ей понравилось прикосновение мягкого и влажного собачьего носика.

– …И Жан-Жак приехал в Сазерби-Парк с моей матерью, когда она вышла замуж за моего отца, – рассказывала Лили, поглаживая собачку. – Брату было тогда всего семь лет. Не думаю, что он нравился моему отцу. Сколько себя помню, отец все время к нему придирался. Бедному Жан-Жаку приходилось несладко. Неудивительно, что он уехал, как только ему исполнился двадцать один год.

– Он отправился прямо в Сен-Симон?

– Нет, он поехал в Париж и жил там, пока у него не закончились деньги. А как только столичное житье ему стало не по карману, Жан-Жак запер свой парижский дом и отправился в поместье Сен-Симон. Но брат не создан для жизни в деревне, он любит Париж, любит общество, и всего этого в Сен-Симоне ему ужасно не хватает. Жан-Жак очень несчастен. – Лили подняла на мужа страдальческий взгляд, но он, судя по всему, в искренность ее страданий не поверил.

– Понятно, – кивнул он. – Значит, какое-то время вы жили в Сазерби-Парк без брата?