Небеса могут подождать

Бертенева словно окатили ледяной водой. Из палаты (или номера) Шалимова сбежать было невозможно, но он рассчитывал перекрыть кислород спящему, напичканному транквилизаторами космонавту, поставить Корина перед фактом его смерти (случайная передозировка препаратов) и переиграть противника психологически, вернувшись к обсуждению вопроса о сотрудничестве. Оно в случае неудачи с Шалимовым, по мысли полковника, вновь становилось привлекательным вариантом для Корина. Но войти в палату втроем? Немыслимо!

— Вы с ума сошли, — дрогнувший голос Бертенева выдал его растерянность. — Я же предупреждал…

— Это обычная дверь, — пояснил Корин, — там нет ни шлюзовой камеры, ни других защитных устройств. А значит, нет и вашей адской машинки.

Если бы она была, то при ее срабатывании отравились бы все в клинике. Так что не порите чепухи и открывайте.

Бертенев медленно потянул из кармана ключи.

Заорать, поднять тревогу? Бесполезно. — Корин будет отстреливаться, а первая пуля достанется полковнику. Нет, Сергей Николаевич. Еще не вечер.

Бертенев отпер замок. Шлюзовой камеры и впрямь не было, но был коротенький тамбур, в конце которого виднелась вторая дверь. Полковник распахнул ее. В палате зажегся свет. Вошедшие увидели Шалимова, пристегнутого к диковинному металлическому сооружению среди непонятных аппаратов.

Глаза его были закрыты, он ровно дышал.

— Ему введена солидная доза снотворного, — промолвил Бертенев тоном профессора, приведшего студентов-практикантов. — Разбудить его можно инъекцией стимулятора. Если не возражаете, я сделаю укол.

— Конечно, — согласился Корин.

Бертенев недоверчиво взглянул на него, вынул из шкафчика с красным крестом шприц и ампулу, наполнил баллончик шприца, склонился над космонавтом.

— Минуту, — удержал его руку Корин. — Вы уверены, что это ему не повредит?

— Что вы! Абсолютно безвредный стимулятор.

Он применяется для снятия усталости, депрессии, повышения работоспособности…

— Да? Ну вот и отлично. Вколите его сначала себе. Вам не помешает встряхнуться.

Бертенев беспомощно перевел взгляд со шприца с набранной в балкончик смертельный дозой наркотика на подчеркнуто участливое лицо Корина. Это был крах. Все пропало. Полковник в одно мгновение утратил самообладание. Последняя надежда испарялась на глазах. Бертенев в отчаянии бросился на Корина и вонзил иглу шприца в предплечье ненавистного противника.

И тут Стефи сделала то, чего предпочтительнее было бы избежать. Корину вовсе не требовалось ее вмешательство, с Бертеневым он прекрасно справился бы и один. Но вид зловещего шприца привел Стефи в такой панический ужас, что она выхватила из сумочки пистолет и выстрелила в полковника.

Она промахнулась на метр или больше, пуля разбила монитор, экран лопнул с оглушительным треском, удваивая громкость выстрела. Разумеется, этот великолепный салют был слышен по всей клинике.

Корин въехал кулаком в челюсть Бертенева. Тот отлетел, вписался спиной в стену и сполз на пол.

Корин выдернул из его кармана ключи, запер обе двери. Почти сразу на внешнюю посыпались сильные удары.

Корин выругался. Положение становилось сложным. Он попросил Стефи отстегнуть удерживающие бесчувственного Шалимова резиновые полосы, а сам вытянул иглу из руки. Бертенев не успел надавить на плунжер, и если в организм Корина попало какое-то количество наркотика, то совсем незначительное. Он отшвырнул шприц и учинил в палате форменный разгром — аппаратура со звоном летела на пол, лопались стеклянные колбы осциллографов, что-то искрило и дымилось. Корин искал подходящий инструмент, чтобы выломать прочную оконную решетку. Таковым послужила стальная опора некоего сложного устройства, превратившегося в кучу металлического и стеклянного лома.

Шалимов нечленораздельно мычал, мотал головой. Зашевелился и приходящий в себя Бертенев.

Охранники уже выбили первую дверь и принялись за вторую. Корин трудился над решеткой, не жалея сил. Его мускулы вздулись, едва не лопаясь, верхняя пуговица рубашки отлетела подобно камешку из рогатки. Он раскраснелся и весь обливался потом, но головки болтов поочередно отскакивали. Корин бросил импровизированный лом и рванул решетку на себя. Посыпалась штукатурка и обломки кирпичей. Решетка уступила. Корин упал на спину, вскочил, подхватил пистолет и ногой высадил оконную раму.

— Стреляй в дверь! — крикнул он Стефи и выпрыгнул в окно.

Стефи прицелилась в центр двери и выстрелила трижды подряд. Раздался крик, удары, от которых дверь трещала и содрогалась, стихли.

Корин бежал к «Мерседесу», а наперерез ему мчался выскочивший из подъезда парень. Корин прицелился ему в ногу ниже колена и спустил курок. Охранник со стоном покатился по траве. Корин прыгнул за руль и развернул тяжелую машину так, что дверца фургона пришлась напротив окна.

С помощью Стефи он перетащил в фургон сначала Шалимова, а потом Бертенева.

— За руль — и гони вовсю! — закричал он.